— Чему ты удивляешься? — спросила сестра Джонатана. — У брата отличные друзья. Я только сожалею, что ты не поддерживала с нами контакт все это время. Он только о тебе и говорит после того, как вы случайно встретились.
Глория чуть не поперхнулась.
— Вот как?
Энн кивнула:
— Мне нравится, что он наконец немного расслабился. У него такое доброе сердце, и он все время отдает работе, никому не может отказать. С тех пор, как он начал ухаживать за Сьюзен, у него совсем не осталось времени. Я почти не вижу его.
— Знаю. Но людям он необходим, как и другие, вроде него, — поспешила Глория высказаться в защиту Джонатана. — Он рассказывал мне о некоторых людях, которых лечил в бедных районах. Они невероятно страдают, и я не представляю, что бы они делали без него.
Энн улыбнулась, и лукавые искорки зажглись в ее глазах.
— Я рада, что ты так близко принимаешь это к сердцу. Очень часто людям из высшего общества не хватает жалости к беднякам. Может, потому что мы с Джонатаном помним время, когда сами были бедны, нам легче понять их проблемы. Наши родители потеряли кучу денег во время депрессии, но, к счастью, потом их удалось вернуть. И все же я думаю, что Джонатан поступает очень благородно, не забывая о том времени. — Она взглянула на своего брата, стоявшего в другом конце комнаты вместе со Сьюзен.
Джонатан был исключением во многих отношениях. Но и Глория тоже.
— Ну не удивительно ли, как хорошо вписывается Глория в нашу компанию? — поделился Джонатан своим наблюдением со Сьюзен, увидев, что Энн смотрит в его сторону и ободряюще улыбается ему. — Вокруг нее толпится народ. Убежден, она очаровала твою «старую гвардию».
Сьюзен посмотрела туда, где женщины оживленно беседовали с Глорией. Ее очаровательное личико нахмурилось при виде стеснительной прежде изготовительницы валентинок, которая теперь непринужденно смеялась, явно наслаждаясь обществом своих собеседниц. Даже Джейн Остин увлеклась, видимо, Глорией и просто-таки изливала ей свои чувства.
— Удивительно, — проговорила Сьюзен. — Кто бы мог подумать? Особенно если иметь в виду, какой нескладной и робкой была Глория в школе.
— Я никогда не считал ее нескладной, — слегка раздраженно ответил Джонатан. — Знаешь, тебе следовало бы подумать, прежде чем говорить. Глория преданный и добрый друг. Я ее очень уважаю.
Сьюзен задумчиво посмотрела на Джонатана. Ее глаза сузились, и странная улыбка появилась на ее лице.
— Ты прав, Джонатан. Прости. Ты и в самом деле высоко ценишь Глорию. Постараюсь не забыть этого.
Джонатан улыбнулся и взял ее под руку.