— Я очень скучала по тебе, — застенчиво призналась она.
— И я тоже. Я размышлял о тебе по дороге сюда, вспоминал, какими добрыми друзьями мы были в детстве. Как ты думаешь, мы могли бы опять стать ими? Обещаю больше не пропадать. Знаешь, так важно было сосредоточиться на занятиях первые несколько лет, что я почти ни с кем не виделся. А потом нужно было завоевать определенное положение. Но сейчас…
У нее перехватило дыхание. Слишком хорошо. Никто не может быть таким счастливым. Все написанные ею до сих пор стихи показались ей ничего не значащими и бессмысленными, а рифмы — банальными. Именно в этот момент она поняла, что значит любить по-настоящему.
— Сейчас? — Она готова была заплакать, хотя это было совершенно ни к чему. Она наслаждалась моментом, чтобы вспомнить его потом незамутненным неуместными эмоциями.
Он порылся во внутреннем кармане пиджаки и достал газетную вырезку.
— Ты, наверняка, читала об этом. — Он протянул ей заметку, даже не подозревая, что Глория не читает газет. — Мне нужна твоя помощь.
Кивнув, Глория развернула газетный лист. Для него она сделает все, все что угодно. Поправив очки, она разглядела портрет молодой женщины. Что-то в нем показалось ей знакомым, но она никак не могла вспомнить, кому принадлежит это лицо.
— Сьюзен Осборн, — проникновенно произнес он. — Я мечтаю жениться на ней, а ты должна помочь мне добиться ее расположения.
Она замерла, не в силах поверить услышанному. Помочь ему ухаживать за другой женщиной? Она, должно быть, неправильно поняла его, произошла ужасная ошибка, но он продолжал в том же духе, не замечая ее реакции.
— Глупо звучит, но я и понятия не имею о том, как писать романтические письма или ухаживать за женщиной. Я неважно излагаю свои мысли на бумаге. Помнишь те ужасные сочинения, которые я писал в школе? Нет, мне это не дано. А судя по твоим открыткам, у тебя просто дар писать о любви.
Боль в ее сердце стала нестерпимой, к ней примешалось чувство униженности и горечи. Он вернулся не к ней, ему даже в голову не приходило такое. Он пришел, как и многие другие до него, с желанием воспользоваться ее умением писать, попросить рассказать о его любви словами, которые он сам был не способен произнести. Она ничего для него не значила, совершенно ничего.
— Я был бы весьма признателен тебе и готов заплатить любую сумму, которую ты назовешь.
— Когда? — промолвила она и, так как он в замешательстве уставился на нее, еле слышно повторила: — Когда ты собираешься жениться?
— Еще не знаю, — в задумчивости ответил Джонатан. — Но я хочу сделать предложение в День Святого Валентина. Со Сьюзен нельзя тянуть.