Фрейя убрала платок в сумочку и вздохнула. Несмотря на гнев и разочарование, Гас не мог не заметить, как она красива.
Она посмотрела на него своими аквамариновыми глазами, обрамленными темными ресницами:
– Ты помнишь тот день, когда я приехала к тебе в университет?
– Конечно.
– В тот день я планировала сказать тебе о своей беременности.
– Но ты ничего мне не сказала. Ни слова. – Гас с трудом сохранял самообладание. – Почему?
Фрейя опустила глаза.
– Сейчас по прошествии стольких лет это трудно объяснить. Я только знаю, что тогда была молодой и незрелой. Университетская атмосфера напугала меня.
Ветер растрепал ей волосы, и она убрала за уши упавшие на лицо пряди.
– Путь до Брисбена оказался для меня настоящим испытанием. До этого я никогда не уезжала так далеко от дома. Мне пришлось встать в четыре утра. Я страдала от утренней тошноты. В поезде из-за тряски она усилилась. Потом я ехала на автобусе. Когда я добралась до университета, и он показался мне... э-э...
– Устрашающим?
– Да. Таким большим и величественным. Все эти огромные здания из песчаника с колоннами словно давили на меня.
Гас кивнул. Он мог себе представить, что почувствовала девчонка из тихого прибрежного городка, впервые оказавшись в крупном городе. Сейчас, оглядываясь назад, он также понимал, что, вполне возможно, был недостаточно чутким по отношению к ней.
Фрейя надула губы.
– Я предупредила тебя заранее о своем приезде, поэтому думала, что ты пропустишь лекцию, чтобы со мной встретиться. Но мне пришлось ждать целую вечность, когда ты выйдешь из аудитории. Когда ты наконец появился, тебя окружала толпа поклонниц.
При воспоминании об этом Гас покраснел:
– Насчет толпы ты, конечно, преувеличиваешь. Кроме меня, там были и другие парни.
В ответ на это Фрейя издала резкий смешок:
– Полагаю, я была наивной, но для меня было большим потрясением обнаружить, что ты так сильно изменился за столь короткое время. В конце концов, мы не виделись всего шесть недель.
– Но ведь я определенно не мог измениться за такой короткий срок.
Она подняла руки ладонями вверх:
– Поверь мне, Гас, ты был совсем другим. Таким важным. Ты был в восторге от университетской жизни. Без умолку болтал о лекциях, преподавателях и своих планах на будущее. Каких-то шесть недель, и ты уже был готов в одиночку броситься на помощь странам третьего мира.
Понимая, что она права, Гас тяжело сглотнул.
– Твои однокашницы были такими высокомерными. В модных джинсах, увешанные дорогими украшениями, с безупречными волосами и макияжем. Меня возмутило то, с каким пренебрежением они на меня смотрели.