— Возможно, что так оно и было, — тихо сказал Видаури. Он раздал рюмки полицейским. Потом взял свою и со вздохом поднес к губам. Каждое движение его было полно изящества. — Нет, я не знаю его, — повторил он. — Честно говоря, он не кажется мне человеком, способным облить кого-нибудь кислотой. Боюсь, что то, что вы его привезли сюда…
Пит Энглих поднял голову, посмотрел на хозяина и закончил за него:
— Большая честь для тебя, Видаури. Редко когда случается, чтобы четверо полицейских тратили время, чтобы привезти арестованного к заявителю.
Видаури широко улыбнулся:
— Мы находимся в Голливуде. Виноват не виноват, а у города есть репутация.
— Скорее была, — возразил Энглих. — Твой последний фильм принадлежит к тем, о которых не говорят вслух при дамах.
Энгус застыл. Видаури побледнел. Медленно он поставил рюмку на стол, пружинистым шагом пересек ковер и встал лицом к лицу перед арестованным.
— Это вам только кажется, — хрипло сказал он, — но я предупреждаю…
Энглих исподлобья посмотрел на него и спокойно сказал:
— Послушай, ты, шишка на ровном месте. Ты готов был заплатить тысячу из-за того, что какой-то мозгляк пригрозил облить тебя кислотой. Я нашел эти твои новенькие купюры, но они не достались мне. Вернулись к тебе. Таким образом ты, не потратив ни гроша, обеспечил себе рекламу, которая стоит десять тысяч. Вот это называется «обтяпал дельце»…
— Кончай болтать, грубиян! — взорвался Энгус.
— Кончать? — фыркнул Энглих. — Вы же хотели, чтобы я заговорил. Вот я и говорю. Потому что не переношу скряг.
Актер прерывисто дышал. Вдруг он сжал кулак и ударил арестованного в челюсть. Голова Энглиха откинулась назад, он на секунду закрыл глаза, но тут же снова открыл их и встряхнулся.
— Локоть вверх, большой палец вниз, Видаури, — холодно сказал Пит. — Если бить так, как ты, можно сломать себе пальцы.
Кинозвезда отступил назад и потряс головой, потом посмотрел на свой большой палец. На лицо его вернулся румянец, появилась слабая улыбка.
— Прошу прощения, — сказал он с сожалением. — Нижайше прошу прощения. Я не привык к грубости. А поскольку я не знаю этого человека, то увезите его отсюда, лейтенант. В наручниках. Я вел себя несколько не спортивно, не так ли?
— Скажи об этом своим друзьям по игре в теннис, — вмешался Энглих. — Меня не так-то легко сломать.
Энгус подошел к нему и хлопнул по плечу:
— Пошли, парень. Ты, я вижу, не очень-то любишь приличных людей?
— Нет, я люблю мерзавцев, — отрезал Энглих.
Он встал и медленно провел ногой по пушистому ковру.
Стоящие у стены полицейские подошли к нему с двух сторон, и они вышли из салона. Энгус и четвертый полицейский замыкали шествие. На площадке у лифта все остановились.