Несомненно, эта первая рок-н-ролльная запись была кричащей, грубой и сексуальной и не походила ни на что, слышанное нами, и в этом мы с Джоном почти сразу согласились. Единственным недостатком этой песни был имидж самого певца, хотя тогда мы вряд ли понимали это. Билл Хейли был толстым, женатым и слишком стандартным в своих выступлениях и манерах. Его хит казался чем-то вроде счастливой случайности.
«Heartbreak Hotel» («Отель разбитых сердец») был более убедительным. После того, как он ворвался в наше коллективное сознание следующей весной, молодежь Великобритании, как и Америки, стала другой. По голосу, внешности и недвусмысленности, Элвис был воплощением всего, на что «Rock Around The Clock» только намекал. Элвис БЫЛ самим рок-н-роллом.
Первая реакция Джона на Элвиса ничем не отличалась от моей или наших приятелей, или реакции бесчисленного числа подростков всего мира. Мы все автоматически захотели одеваться, как Элвис, выглядеть, как Элвис, ходить, манерничать и ухмыляться, как Элвис — и каждое ехидное замечание тетушки Мими, учителей или газет лишь усиливали власть нового идола над нашими умами.
Помимо всего прочего, нас пленила и его музыка. После «Heartbreak Hotel» редкий месяц обходился без нового хита «Короля рок-н-ролла»: сначала «Blue Swede Shoes» («Синие замшевые туфли»), затем «Hound Dog» («Ищейка») и «Don't Be Cruel» («Не будь жестокой»), потом — скоропалительно — «Love Me Tender» («Люби меня нежно»), «Too Much» («Слишком много») и «All Shook Up» (Все ходит ходуном») — и ожидание каждой нам казалось вечностью. Но и тогда Джон еще не стремился петь, играть на гитаре и делать миллионы долларов, как Элвис. Нам казалось невозможным, что какой-то мальчишка со средними способностями из английской провинции сможет соперничать с профессиональными достижениями Билла Хейли или Элвиса: для того, чтобы делать настоящую музыку, нужно было, прежде всего, иметь деньги, чтобы купить дорогие инструменты и оборудование, а для этого требовались годы нудных уроков и практики. А кроме того, звезды рок-н-ролла, как правило, были американскими.
В те дни все мы считали Штаты не только лидером Западного мира, но и далекой мифической страной, чуть ли не Страной Фантазии. Поскольку никто из наших знакомых там не бывал, наши впечатления о стране складывались в основном по голливудским фильмам, особенно — вестернам и «о гангстерах», и исконному американскому экспорту — голубым джинсам и кока-коле. Все это убеждало нас в том, что США — это футуристический рай быстрых машин, быстрых обедов, быстрых денег и «быстрых женщин», то есть общество несравненно более перспективное и возбуждающее, чем наше собственное. С нашей колокольни рок-н-ролл казался нам квинтэссенцией американской мечты.