«Да, неплохо», — согласился Брайан с нарочитым пониманием в голосе и, забравшись следом, предложил мне сигарету.
«Ну, так в чем же дело с Джоном?»
«Честно говоря, Пит, — ответил он, — я привел тебя сюда под фальшивым предлогом. Я вовсе не собираюсь говорить с тобой о Джоне», — и с этими словами он придвинулся ко мне.
Я, не зная, что и сказать, нервно затягивался сигареткой. Что все это значит? Я судорожно пытался найти ответ, но в голову ничего не приходило.
«Джон так много рассказывал мне о тебе, — продолжал он тем временем, — что я не мог дождаться встречи с тобой. Мне так хотелось бы узнать тебя получше… Ты сможешь придти ко мне на квартиру сегодня ночью?»
«Зачем?» — подозрительно спросил я.
Брайан с удивлением посмотрел на меня. «Я думаю, ты знаешь зачем», — произнес он наконец — и тут до меня дошло. Может быть, я просто был туповат в этом отношении, но в те дни мы не так часто встречались с откровенными гомосексуалистами, мы только слышали от кого-то или где-то читали.
«Нет, нет, Брайан, — пробормотал я в конце концов, — это не для меня.»
«Ну что ж, хорошо, — сказал он возможно более непринужденно, — никаких проблем. Я надеюсь, ты не обиделся…»
«Нет, не обиделся. Правда, — я изобразил усмешку. — Я воспринял это как… комплимент!»
Брайану эти слова понравились. Во всяком случае, он всегда помнил. Ведь шансы разделить со мной постель вряд ли превышали шансы получить и гораздо более жестокое и грубое отвержение.
Мы тут же вернулись в клуб, где пропустили еще по паре стаканчиков и проболтали о том — о сём до самого закрытия. Казалось, он был искренне заинтересован всеми перлами мудрости, срывавшимися с моего заплетавшегося от выпитого языка. «Нет, Брайан — отличный парень», — решил я.
И действительно, я всегда считал его одним из самых прекрасных людей, встречавшихся мне. Он неизменно обращался со мной с удивительным великодушием, теплом и заботой. Во всяком случае, по отношению ко мне Брайан Эпстайн всегда был настоящим джентльменом.
К августу 1962 года мучительные переговоры Брайана с лондонскими звукозаписывающими компаниями дали, наконец, свой результат — контракт с «Парлофон Рекордс», сравнительно непрестижной дочерней фирмой от «И-Эм-Ай», которой управлял Джордж Мартин, одновременно работавший и как продюсер. Через несколько недель БИТЛЗ предстояло поехать в столицу и записать свой первый настоящий сингл — песню Леннона-МакКартни «Love Me Do», характерное звучание которой придавала губная гармошка Джона. И, предвидя приближение удачи и славы, Джон, Пол и Джордж решили, что состав БИТЛЗ необходимо «более точно настроить».