А. С. Тер-Оганян: Жизнь, Судьба и контемпорари-арт (Немиров) - страница 84

С. Дали. «Что-то там, вызванное полетом шмеля за сколько-то секунд до пробуждения», — точнее не помню.

— Гельман совсем обалдел, — с возмущением рассказывает Оганян, вернувшись от этого самого Гельмана (см.). — Говорит, вы все — отработанный пар, ваше время истикало, ему теперь подавай новых талантов из провинции.

— Ну, а что ты хочешь, — пришлось ответить мне ему, — ты сам этого хотел, Жорж Данден! Кто делал акциюСмерть гандоном от искусства! и все в этом духе?

— Но не отчаивайся, — придумал я, — есть выход: ты прикинься! Побрейся налысо, отрасти бороду до пояса и покрась ее в рыжий цвет, сделай повязку через глаз, как у пирата, и приходи к Гельману (с костылем) — вот, я талант из города Кургана!

Оганян очень обрадовался и развеселился.

— Точно! Когда меня, старого козла уже начнут не пускать в галереи, так и сделаю!

Но до этого покуда не дошло.

Вот история из жизни Тер-Оганяна А.С., описанная очевидцем. Лето 1993-го отличалось особой моросливостью. Автор этих строк проживал тогда в Серебряном переулке, что на Арбате, и, идя уж не помню зачем и куда по Камергерскому переулку, бывшему проезду Художественного театра, был мной вдруг встречен Авдей Тер-Оганян. Главное в следующем: в руках у него была сумка. Главное в еще более следующем: не в сумке, конечно, а в ее содержимом. Оно было двумя бутылками портвейна!

Тут же, в ближайшем подъезде, в обстановке сплошной, но теплой исмороси, они довольно быстро были выпиты.

Естественно, все фибры существа автора были не согласны с этим и требовали продолжения. Все надежды неимущего автора этих строк могли возлагаться лишь на чудовищно богатого по моим тогдашним меркам Оганяна; и Оганяном было заверено: банкет — будет продолжен!

Но — не сразу.

А сначала — нужно пойти в Художественный театр, и посмотреть там спектакль, ибо Оганян приглашен, и не пойти не может.

Ну, а уж после спектакля банкет точно будет продолжен, и в притом еще куда лучшем виде — с актрисками!

Дополнительная дополнительность была в том, что это был спектакль на английском языке. Это были какие-то английские театральные студенты, приехавшие на какой-то театрально-студенческий фестиваль; в рамках его они показывали свое творчество. Они пригласили Оганяна на свое выступление.

Мы прошли как очень важные люди через служебный вход, сели в зале. Зал был — ох! Художественный театр! Тот самый МХАТ! Народу в зале сидело кучками человек около шестидесяти, говорили они меж собой не по-русски. Липкий красный портвейн, к которому такое пристрастие питает Оганян, имеет многие всем известные особенности воздействия на пустой желудок, нужно ли их описывать? Если хотите, вот их описание в рифмованной форме.