Анна сидела напротив Серхио и не знала, куда смотреть. Она боялась поднять на него глаза, боялась разговаривать с ним. Еда, виртуозно приготовленная Вильмой, лежала нетронутой на ее тарелке. Но шампанское, на котором настоял дедушка, все-таки развязало ей язык, и Серхио похвалил ее беглый итальянский, не отрывая при этом глаз от ее губ.
— Я учила его с детства — по настоянию бабушки и дедушки. — Она осушила свой бокал и неожиданно почувствовал себя свободнее, более похожей на обычную Анну Арнотти.
Сложившееся положение было странным, будто из какого-то старого глупого любовного романа, но необычайно возбуждающим. Какая женщина не ощущала бы, что ее бьет настоящий электрический ток, если бы сидела лицом к лицу с таким умопомрачительно сексуальным мужчиной, который специально приехал, чтобы как следует рассмотреть ее и решить, будет ли она подходящей женой. То, что злило Анну накануне, странно возбуждало сейчас. Она представила, как он целует ее своим бесстыдным ртом, и чуть не застонала. Самое ужасное было то, что в глазах Серхио она видела легкую насмешку и понимание. Он отдавал себе отчет в том, какое впечатление производит на нее, и от этого она краснела еще больше. Казалось, этот человек читал ее мысли, и спрятаться от него было некуда, приходилось терпеть эту пытку.
— Анна всегда знала, откуда она, — вставил Сантано с гордостью конезаводчика, демонстрирующего лучшие образцы породы возможному покупателю. К своему собственному удивлению, вместо того, чтобы разбушеваться при этих словах, Анна лишь чуть улыбнулась, наблюдая за пузырьками шампанского в бокале, предупредительно наполненном Серхио.
— Английской крови во мне не меньше, чем итальянской, но на самом деле я настоящая американка. Я здесь родилась и выросла, — слабо запротестовала она, чувствуя, как он пожирает ее своими шоколадными глазами, и ощущая в себе необычайное оживление.
Серхио откинулся назад, его глаза сузились, в то время как он внимательно осматривал Анну: и сияющую каштановую головку, и поражающую своей белизной и гладкостью кожу, и крепкую округлую грудь, красоту которой не мог скрыть дурацкий наряд. Анна залилась краской, когда он медленно произнес:
— С вашим цветом лица и грацией вы выглядите настоящей Veneziana. Сеньор Сантано говорил мне, что и по темпераменту вы яростная, истинная Italiana, не имеющая ничего общего с английской флегмой или американским равнодушием.
— И вы надеетесь справиться с этим, signor? — легкомысленно отважилась спросить Анна, блеснув зелеными глазами из-под густых ресниц и одарив его жемчужной улыбкой, надеясь в глубине души, что ее ответ выбьет этого самоуверенного человека из колеи, и он сбросит маску и перестанет смотреть на нее так зовуще.