- Дорогу поливают мазутом. Вот оно - наследство, оставленное большевикам! Во время норда рабочие прямо слепнут от песка. И с этой дороги нам приходится начинать.
- Да, наследство вам оставлено незавидное. Воображаю, что делается на промыслах!
- Любое воображение окажется бледнее того, что мы видим на самом деле. Промыслы разрушены. Бездействуют тысячи скважин. На многих промыслах обводнены нефтяные пласты... Даже там, где можно добывать нефть, нет оборудования. Нет самых элементарных вещей - бурильных труб, штанг, канатов. Нет даже такого пустяка, как болты. Ну, а раз всего этого нет, то нет и нефти. А нефть нужна - от Петрограда до Владивостока. Нефть нам нужна для обороны и экспорта. Добыча же ничтожная, нефти нет...
Ворот косоворотки у Кирова был расстегнут. Волосы то и дело спадали на лоб, и он резким движением головы отбрасывал их назад.
Богомолов внимательно слушал.
- Если мы немедленно не поднимем бурение, не возьмемся за новые богатые площади, то вскоре будут исчерпаны старые запасы нефти, а потом наступит катастрофа, страна окажется без капли горючего. Вот тут у меня в руках отчет Азнефти. Одни цифры. Довоенные и сегодняшние. В тысяча девятьсот тринадцатом году в районе Баку проходка дала сто семьдесят одну тысячу метров, а в этом году... Сколько бы вы думали? Десять тысяч метров! В семнадцать раз меньше!
- Страшно! - сказал Богомолов.
- Но страшнее положение с бездействующими скважинами. Их у нас пять тысяч. И почти все они обводнены. Если обводнение зайдет далеко, тогда мы можем потерять основные нефтяные горизонты, а восстановить их потом будет почти невозможно.
Слушая Сергея Мироновича, Богомолов поразился еще одному. Он подумал: "Как это он, секретарь Центрального Комитета партии... и так хорошо обо всем осведомлен, так хорошо знает технику нефтяного дела? Наверное, в прошлом инженер-нефтяник. Несомненно, инженер, потому его послали в Баку".
Баилов остался позади.
Машина уже шла по горной дороге, ведущей в Шихово, все время преодолевая подъем. С вершины холмов свисали тысячепудовые камни, готовые обрушиться вниз.
Дорога была песчаная, по сторонам кое-где мелькали плитняк и камни. Ни травинки, ни кустарника. Все было выжжено солнцем. Воздух - обжигающий, пропитанный мелкой, невидимой пылью и нефтяными испарениями.
Отсюда хорошо была видна вся Биби-Эйбатская бухта.
Опоясанная цепью холмов, она лежала внизу, в глубокой котловине. И на севере, и на юге холмы в виде мысов врезались далеко в море, сжав с обеих сторон, точно клещами, береговую полосу со всеми промыслами "старой площади".