Уже к утру, объехав нефтеперегонные заводы и нефтеналивные пристани, Киров и Илюшин приехали на старые промыслы Биби-Эйбата. Машину они оставили на дороге, а сами разошлись в разные стороны.
Первым к машине через некоторое время вернулся Илюшин, найдя на постах надежных охранников.
Кирова все не было.
Прошло минут десять. Еще десять...
- Сергей Мироныч, наверное, беседует, - сказал Тигран, чтобы успокоить Илюшина: тот явно нервничал, догадываясь, что наверняка где-то произошло что-то неладное.
Илюшин пошел искать Сергея Мироновича. Он обошел посты No 3, No 4 и, подойдя к посту No 5 на промысле "Каспийско-Черноморского общества", увидел Кирова, шагающего между вышек с ружьем в руке.
Илюшин кинулся к будке часового, которая находилась шагов на пятьдесят правее вышек.
Часовой спал, распахнув шинель, положив руки на колени.
Подошел Киров.
Илюшин стоял безмолвно и смотрел на Кирова: никогда он не видел его таким суровым. Но вот Илюшин схватил часового за грудь и стал трясти изо всей силы. Часовой проснулся и закричал от испуга, но Илюшин все тряс его и ругал последними словами.
- А это ты зря, командир полка!
Командир полка Илюшин оставил часового и, тяжело дыша, начал приводить себя в порядок. "Пропал, совсем пропал!"
Часовой наконец понял, в чем дело, вышел из будки, узнал своего начальника и Кирова и невольно потянулся к ружью.
Киров отстранил его руку.
- Этого ружья тебе больше не видать. Пил?
- Немножко спал, - придя в себя и оценив положение, ответил часовой.
- Я спрашиваю: пил вино?
- Спал, товарищ начальник.
- А ну, дыхни! - подошел к нему Илюшин. - Нет, не пахнет вином.
- Почему спишь на посту? - Киров передал ружье Илюшину.
Часовой не сводил с ружья глаз.
- Устал немножко, товарищ начальник. Три смены стою.
- Почему три смены?
- Народу мало у нашего начальника караула.
- Что могло случиться у начальника караула, товарищ командир полка?
"Пропал, совсем пропал". Илюшина прошиб холодный пот. Никогда Киров так его не называл. И в Астрахани, и здесь он всегда звал его просто Илюшей.
- Я думаю, товарищ Киров... Я вспоминаю, что Звягинцев - командир третьей роты - просил разрешения отпустить народ на учение, но я ему не разрешил. Другого ничего как будто бы не могло случиться, товарищ Киров.
Нет, Илюшин не смел выговорить "Мироныч". Он стоял перед Кировым подтянутый, полный тревоги, как командир караульного полка, а не как Илюша.
Потом - кинулся в будку и дал сигнал "Тревога на посту".
Киров подошел к часовому, спросил его:
- Давно служишь в охране?
- Скоро будет три месяца.