Опустившись на кровать, Иван обхватил голову руками.
– Ты вчера после нескольких рюмок водки и литра пива начал сначала ахинею какую-то нести, – вздохнул Белый, не сводя глаз с Чекалина. – Я вижу, ты уже окосел, предложил разъехаться по домам. Вышли на улицу. Пока я такси ловил, ты по нужде во двор дома зашел. Там эти товарищи, – он кивнул на фотографии, – то ли выпивали, то ли просто сидели на скамейке. Что там у вас было, не знаю, но когда я во двор вбежал, двое уже были в том состоянии, которое на снимках, а третьего ты добивал головой об скамейку... Еле тебя оттащил.
– А где мои документы? – Иван поднял голову. – Они во внутреннем кармане куртки были...
– Там остались, – вздохнул Белоцерковский. – Я тебя дворами на другую улицу отвел и по телефону вызвал свою машину. Так ты здесь и оказался.
– Откуда эти фотографии?
– Я сразу вернулся. В том дворе уже вовсю милиция работала. Дождался утра, а потом через знакомого следователя навел справки, чего они там накопали.
– Можете дальше не рассказывать, – удрученно вздохнул Иван.
– Один свидетель выжил – раз, – не обращая внимания на просьбу Ивана, Белоцерковский принялся загибать пальцы. – Куртка с документами тоже попала в руки милиции – два. Я не говорю о простых свидетелях и куче других улик...
– У меня такое впечатление, что вам доставляет удовольствие рассказывать мне обо всем.
– Сам попросил, – хмыкнул Максим Петрович.
– Что это за село? – с безразличием во взгляде спросил Чекалин.
– Красный Яр. Сто с лишним километров от Москвы.
– А не может быть так, что я за этих жмуров просто заступился? – Иван с надеждой посмотрел на Белого.
Тот отрицательно покачал головой:
– Нет. Ищут именно тебя. Есть свидетели помимо потерпевшего, которые видели все от начала до конца. Эти парни рассмеялись, когда ты там отливать принялся. Вот и повод.
– Даже не верится, – вздохнул Иван. – Я не буйный...
– Все себя не буйными считают, – участливо вздохнул Белый. – Только не всегда так выходит...
– А зачем вы меня увезли? – неожиданно спросил Иван и с интересом посмотрел на своего спасителя. – Вы ведь теперь вроде как соучастник.
– Во-первых, – лицо Белоцерковского сделалось суровым, – я своих в беде не оставляю. Во-вторых, в том, что произошло, есть и моя вина. Нельзя было предлагать тебе выпить.
– Вы здесь абсолютно ни при чем, – возразил Иван.
На некоторое время воцарилась тишина. В доме уже стало темно. Даже лица Белого нельзя было разглядеть.
– Я попробую тебе помочь, – наконец заговорил Белоцерковский. – А пока поживешь пару деньков здесь, у Михаила Игнатьевича.