У него ушло два месяца тяжелых тренировок, включавших изучение языка, культуры и вылазки в поле, на подготовку к миссии в Карнегре продолжительностью менее шести часов. Имелась причина, по которой он счел ее личным делом: куратор Харк перевел разговор на другую тему, стоило ему спросить, кто будет объектом прикрытия.
Дорога Маркграфа представляла собой вымощенную булыжниками аллею, в петлянии черех каждые несколько метров следовавшую прихотливому наклону склона, а на другой стороне ее теснились одноэтажные бамбуковые лавчонки торговцев рыбой и прочих лавочников. Пирс прокладывал себе путь в толпе слуг, выбравшихся за покупками, водоносов, продавцов фруктов и овощей или просто попрошаек; рядом проследовал караван принадлежавших рисоторговцу карликовых верблюдов, навьюченных тяжелыми мешками; затем он счастливо увернулся от парочки одетых в темные одежды семинаристов, выделявщихся в многоцветной толпе на холме, точно редкие волоски на лысине старого священника. Флаги реяли на слабом ветру с моря; вырезанные из бумаги черепа с отполированными до блеска глазами, отпугивавшие злых духов, колыхались над выступами крыш, наблюдая, как он заходит в гостиницу.
«Красная Утка» была размалевана краской цвета, отраженного в ее имени. Пирс протиснулся под низкой притолокой и дал своим глазам привыкнуть к темноте, прежде чем начать выбираться во двор, но даже там они все еще слезились. В этот час внутренний дворик был наполовину пуст, поскольку основной доход таверна получала именно продажей еды. Над беседкой висел тяжелый запах жимолости, кусты гибискуса по углам дворика полыхали ярко-красным. Пирс устроился на скамейке у задней стены так, чтобы четко видеть вход и дорожку к уборным, затем осторожно оглядел других клиентов, избегая прямого взгляда в глаза. Даже в полупустом дворике было предостаточно народу: тут околачивались сынки владельца (снуя туда-сюда, они сноровисто наполняли клиентам чаши), четверо пьяных матросов (вероятно, настоящих), трое затянутых в ливрею семинарских прислужников, парочка кричаще разодетых баб, чей подход к пьяным морячкам производил столь бурлескное впечатление, что наверняка был профессиональным, а также троица закутанных в дорожные плащи паломников из горного края, некогда именовавшегося Каскадией[4]. — очевидно, они явились поклониться святыням и источникам южных земель. Ну, это все в первом приближении.
Какой-то паренек изогнулся у Пирсова локтя, что-то спрашивая о том, как его обслужить и какие яства подать.
— Пива, — запинаясь, приказал Пирс. — Хорошего светлого пива за пару монет.