— Но я… — Пирс остановился, попробовал собраться с мыслями и продолжал: — Я думал, что этого никогда не случалось? Разве практика слежки за собой не является, э-э, адекватной мерой предосторожности?
— Ерунда. — Кафка потряс головой. — Вы думаете, что все это должно так хорошо работать. Ага! Слежка за самими собой работает достаточно хорошо. Большую часть времени. Но не дайте всему этому кукольному театру ввести вас в заблуждение. Есть способы обмануть и ее. Мы обеспечиваем вас огромным разнообразием средств наблюдения, чтобы мутить воды истории, — конечно, в первую очередь технологией палимпсестов, которые мы переписываем раз за разом, чтобы будущая версия вас не сохраняла памяти о случившемся — но вы не можете все время следить за собой. Не забывайте и об административных ошибках. Вы не только самый лучший надзиратель за собой, вы лучше всех знаете, что нужно для подкупа самого себя. Мы люди, а следовательно, несовершенны. Вот почему возникла нужда в отдельном Департаменте Внутренних Дел. Кто-то должен все координировать, в особенности — все, что может быть связано с действиями Оппозиции.
— Оппозиции? — Пирс поднял бокал и сделал долгий глоток, одновременно изучая Кафку. — А кто они такие?
На кого ты хочешь меня натравить? — подумал он. На меня же?
Вправду ли Кафке недоступны записи его отношений с Сири, ныне погребенные под пыльными грудами многократно переписанных страниц?
— Вы узнаете, когда встретитесь с ними, — Кафка невесело усмехнулся и встал из-за стола. — Идемте наверх, ко мне в офис. Я покажу вам, почему именно ваша помощь потребовалась в этом деле.
Офис Кафки занимал весь верхний этаж здания. Туда можно было подняться исключительно в скрипучем, тяжко переползающем с пролета на пролет широкой лестницы лифте, шахта которого была затянута мелкой сеткой. Выходя из кабины лифта следом за Кафкой, Пирс отметил, что здесь тепло, но не так жарко, как внизу.
— Дверь реагирует на входящего, — проинформировал Кафка, предостерегающим жестом указав на шарообразное навершие ручки. Скрытые зубцы таились под слоем патины, покрывавшим искусственную бронзу, готовые вонзиться в ладонь незваного гостя и напитать ее ядом. — Дверь: принять агента Пирса. Общие меры предосторожности: принять агента Пирса со стандартным уровнем допуска. Теперь вы можете следовать за мной.
Кафка распахнул дверь. За ней оказались ряды вычурно-угловатых деревянных письменных столов, они тянулись от стены к стене, занимая все пространство помещения. За каждым столом на высоком табурете восседал облаченный в темный костюм двойник Кафки, неустанно водивший перьевой ручкой по гроссбуху. Обычный посетитель (если бы его не убили на месте задолго до этого — дверной ручкой, половицей или обоями) мог бы подивиться причудливым диаграммам и рукописным строчкам, стремительно менявшимся на каждой странице по мере того, как эти книги исторических записей переписывали сами себя, и предположил бы, что бумага в них электронная. Но Пирс уже не был обычным посетителем. И когда он быстро прикинул с помощью телефона, сколько одновременных актов переписывания происходит в этой комнате, волосы у него на шее над воротничком встали дыбом.