— И ты хочешь поблагодарить меня за то, что я тебя выручила, — добавила Николь. — Ты именно это хочешь сказать? Что ты на самом деле так благодарна мне, что первым делом собираешься рассказать, чего хотел этот человек.
— Нет, Николь, — твердо ответила Шарлотта, когда наверху в коридоре они встретились с Лидией. — Лидия, что это у тебя?
Девушка от смущения залилась румянцем, продолжая идти к лестнице.
— Еще одно письмо капитану Фитцджеральду, Шарлотта. Надеюсь, я успею отправить его с дневной почтой. Хотя, возможно, он уже на пути домой… то есть возвращается в Англию.
Николь смотрела вслед сестре, спускавшейся по лестнице.
— Вы с Рафом кружите друг вокруг друга, не замечая того, что так очевидно всем. Лидия мечтает о своем капитане, словно из этого что-то может получиться. Шарлотта, тебе не кажется, что я единственная здравомыслящая женщина в этом доме?
Но Шарлотта не слышала ее. Она была слишком занята мыслями о россказнях этого гнусного Хью Хобарта и о том, как ей придется рассказать обо всем Рафу.
Для того, кто делает все возможное, чтобы убедить свою возлюбленную, что он действительно любит ее, Раф был слишком похож на человека, который выбивается из сил, стараясь показать себя с наихудшей стороны, лишь бы только женщина отвергла его.
Если он выслушал Шарлотту, если поверил тому, что сказал ей Хью Хобарт, то ему следовало бы также лучше позаботиться о своей безопасности.
Но, как он объяснил Шарлотте — вначале спокойно, а затем уже не так терпеливо, — если человек сообщает информацию и тут же, не переводя дыхания, просит денег, то очень трудно воспринимать его серьезно.
Хью Хобарт был тем, кем он был. Раф навел справки и узнал, что этот человек действовал на задворках общества, шныряя по игорным домам, обдирая неосмотрительных и разбиваясь в лепешку, вышибая долги. Было также известно, что он имел связь с содержательницей борделя, находившегося невдалеке от площади Пикадилли, у которой, похоже, всегда имелся свежий запас «новых, абсолютно здоровых девственниц из сельской местности».
К сожалению, его кузены были в дружеских отношениях с субъектом подобного сорта.
Поначалу Раф попридержал язык и потому не смог оградить Шарлотту от встречи с этим человеком, а затем он попытался объяснить разницу между настоящей проблемой и сфабрикованной ради чьей-то выгоды.
Наконец он, отчаявшись, зашел даже так далеко, что сказал ей, как зовут содержательницу притона, надеясь, что имя Лотти Ласти убедит ее в том, что Хобарт — не тот человек, который заслуживает доверия настолько, чтобы уделять ему время.