Шарлотта широко раскрыла глаза:
— Я думала, с этими ужасными списками покончено. Лидия вся извелась в эти последние десять дней, выискивая имя Фитца в списках раненых. Но в последние два дня списков не было.
— К сожалению, некоторые из перечисленных в прежних списках умерли от ран. Чарльз Каннинг, адъютант Веллингтона. Прекрасный человек. Уильям де Ланей. И некоторые другие, все они прежде числились в списках раненых. Сейчас наступает летняя жара, и боюсь, жертв будет еще больше.
— Мне бы только хотелось дождаться весточки от Фитца.
— Его имени нет ни в одном списке, и о нем не упоминалось ни в одном из донесений, направленных в военное министерство. С ним все хорошо, Шарлотта. С каждой доставкой почты я ожидаю получить от него известие. Или услышать его голос, когда он появится здесь без предупреждения, чтобы удивить нас. О! Привет, мои сестрички. Я слыхал, вы пустили меня по миру на Бонд-стрит.
— Не совсем, Раф, — сказала Николь, усаживаясь рядом с Шарлоттой на диване. — На самом деле Лидия потратила больше, чем я, правда, Лидия?
Ее сестра залилась румянцем и кивнула.
— Там был рулон голубой ткани, и я не смогла удержаться. Голубой, почти как рассветное небо. Капитан Фитцджеральд считает, что этот оттенок подчеркивает цвет моих глаз.
Раф и Шарлотта переглянулись. Да, когда Фитц возвратится домой из Брюсселя, здесь будет много радости. А возможно, и немного проблем, счастливых проблем, которые, скорее всего, разрешатся без особых сложностей. Во всяком случае, нет на свете мужчины, более достойного его сестры, чем его лучший друг.
— Ха! Если капитан Фитцджеральд скажет, что тебе нужно обрезать все волосы, чтобы подчеркнуть свои достоинства, ты сломя голову ринешься за ножницами, — фыркнула Николь. — Капитан Фитцджеральд, капитан Фитцджеральд… Честное слово, Лидия, иногда мне кажется, что ты ни о чем другом и говорить не можешь.
Николь подмигнула Рафу: ведь она всего лишь дразнит сестру.
— Прошу прощения, ваша светлость, — произнес Гаррис у двери. — Герцог Малверн просит принять его.
Раф вскочил на ноги.
— Блейк здесь? Ради бога, проводите его сюда!
Но нахлынувшая было радость тут же исчезла.
— Гаррис, постойте. Герцог один?
Гаррис опустил взгляд. Он был солдатом. Он знал, что означает вопрос Рафа.
— Да, ваша светлость. Один.
Господи! Проклятье! Нет. Нет!
— Хорошо, Гаррис, благодарю.
Раф почувствовал, как Шарлотта взяла его за руку и крепко сжала ее.
— Лидия, Николь! Пожалуйста, идите в свои комнаты, — сказал Раф, надеясь, что голос не выдаст предательски его чувства, пока он глядит на дверь.