— Отец, Раф не заберет коттедж «Роза». Я знаю его, он никогда не сделает этого. Мама будет жить здесь в безопасности. Я обещаю. Мы должны жить так, словно нам нечего скрывать, нечего бояться. Пожалуйста, ты мог бы пойти со мной и нанести утренний визит новому герцогу? Мама выглядела сегодня лучше и смогла выйти к столу. Сейчас самое подходящее время.
— Он Дотри. Как мы можем доверять ему?
— Я доверяю ему, папа, потому что он похож на Джорджа или Гарольда не больше, чем ты. Раф хороший человек.
— Тогда еще более важно, чтобы я рассказал ему все, чистосердечно признался во всем, — ответил отец, вздохнув. — Раз уж я пообещал себе по крайней мере оставаться человеком чести.
Шарлотта похолодела от ужаса.
— Нет, папа, ты не должен рассказывать ему! Я уничтожила брачный контракт. Нас всех могут отправить в тюрьму, если кто-то об этом узнает.
Эдвард Сиверс погрозил дочери своим длинным пальцем.
— Ты сказала, что он хороший человек. Хороший человек не упрячет нас в тюрьму. Он или хороший человек, или нет, Шарлотта. Ты видела его. Я лишь помню нетерпеливого молодого парня, горячившегося по любому поводу.
— Ты не должен рассказывать ему, отец. Я знаю, у тебя добрые намерения, но подумай обо мне.
Она заметила разочарование в его глазах. Это был всего лишь миг, но она заметила это. В последние месяцы она часто видела его разочарованный взгляд.
— Ты все еще обвиняешь меня, отец?
— Нет, нет, дорогая. Конечно нет. Но если бы ты не вышла одна той ночью…
Он посмотрел на жену: Джорджианна любовалась узором на скатерти, который рисовало утреннее солнце, просвечивающее сквозь кружевные занавески. Она водила по нему пальцем, отрешенно улыбаясь.
— Давай прекратим этот разговор, Шарлотта. Все это слишком огорчительно.
— Да, конечно, — безучастно произнесла Шарлотта, понимая, что отец воспользовался ее смущением, чтобы настоять на своем.
Коттедж «Роза» не всегда был таким, как сейчас, местом позора и тайны. У Шарлотты было счастливое, даже беззаботное детство. А теперь отец смотрел на нее, словно не желая признавать. А мать? Ах, сколько раз ей хотелось подойти к ней, чтобы та обняла и утешила ее.
— Значит, ты не нанесешь утренний визит герцогу, отец?
— Передай ему наши соболезнования, если увидишь его, дорогая, и объясни, что твоя мать неважно себя чувствует.
— Да, отец. — Шарлотта поднялась из-за стола. — Я могу идти?
Эдвард взглянул на жену, которая все еще продолжала водить пальцем по кружевному солнечному узору.
— Да, дорогая, можешь. Ты сегодня вернешься в Ашерст-Холл?
— Нет, в этом нет необходимости. Думаю, я помогу маме в оранжерее.