Это была старая тема. Мой отец привстал со стула, лицо его покраснело, а в глазах застыла мука. Мама всегда намекала на то, что если бы судьба была к ней благосклонна, она бы вышла замуж за человека по своему выбору, а не за него.
Я полностью была на стороне отца, а потому сказала:
— Ну что ты, мама! Ты счастливо прожила с самым замечательным мужем на свете.
Я замолчала, когда увидела, как она, дико оглянувшись вокруг, уставилась на что-то за спиной отца. Я знала, что она думала о том, другом, человеке, и глядя на нее, можно было подумать, что он находится в комнате.
— Самый замечательный муж на свете! — воскликнула она с издевкой. — Что он сделал такого, чтобы его можно было так называть? Сидит в своем кабинете и делает вид, что работает. Спит он, а не работает! Всю свою жизнь готов проспать! Как это на него похоже! Книга, его знаменитая книга! Да он ничтожество, просто ничтожество! У меня могла быть совершенно другая жизнь.
Люси вмешалась:
— Леди Кэрдью, доктор Хантер сказал, что вы не должны расстраиваться. Можно, я отведу вас в вашу комнату?
Мысль о слабом здоровье несколько успокоила маму. Она почти с благодарностью повернулась к Люси, и та увела ее.
Мы с папой смотрели ей вслед. Мне было жаль его: у него был такой растерянный вид.
— Похоже, метод доктора Хантера не сработал, — сказала я. — Ничего, папа. Мы сделали, что смогли.
Это был тяжелый день. Очевидно, некоторые из слуг слышали мамину истерику. Мой отец, казалось, как-то сник: у него был виноватый вид. Мы все подозревали, что он больше дремал за своим столом, а работу в основном делала Люси, но никто не говорил ему об этом в лицо.
Мама провела остаток дня в своей комнате, заявив, что не желает никого видеть. Лиззи сказала мне, что она много плакала, измучилась и немного поспала днем.
— Завтра ей будет лучше, мисс Минта, — успокоила меня Лиззи.
Люси тоже была очень расстроена.
— Ясно, что критика не помогает маме, — сказала я.
— Твой отец — слишком мягкий человек. Почему бы ему не продолжить?
— Он не сможет — для него это означает изменить свой характер.
Вполне естественно, что Люси не могла согласиться, будто диагноз доктора Хантера оказался неверным. Она повторила слова Лиззи: «Завтра ей будет лучше».
Перед тем, как лечь спать, я пошла наверх в мамину спальню, но не отважилась войти. Стоя у двери, я услышала ее голос:
— Ты ужасный человек! Боже, я бы все отдала, чтобы вернуть те годы. Я бы знала, что мне делать, потому что ты мерзкий… мерзкий.
Я представляла себе папин добрый, недоуменный взгляд и решила, что мне туда лучше не входить. Вернулась в свою комнату и долго не могла уснуть, с грустью думая о своих родителях и о тех напрасно прожитых годах, которые могли бы быть такими счастливыми.