Я пыталась представить себе этого Линкса. Каторжник! Интересно, за что его осудили? Наверное, что-то политическое. Я почему-то была уверена, что он не вор и не убийца. Мне так хотелось узнать о нем побольше.
Потом перестали приходить письма. Я не сразу встревожилась: опять какие-нибудь наводнения, происшествия или опоздания судов. Ну что ж, значит, придет сразу несколько писем, как не раз уже случалось.
Однако тянулись недели, а писем все не было. Ни одного.
И вот однажды мисс Эмили вызвала меня к себе в кабинет. Это была холодная комната, чья благоговейная тишина нарушалась только тиканьем часов из позолоченной бронзы, стоявших на каминной полке. Мисс Эмили сидела за своим столом. У нее было такое лицо, словно то, что она собиралась сказать, причинит ей большую боль, чем мне. Всем родителям мисс Эмили казалось очень доброй, и они с благодарностью вверяли ей своих детей: уж она-то защитит их от суровой мисс Грейнджер. На самом деле заправляла всем мисс Эмили, лукаво прикрываясь при этом именем своей сестры.
— Вот уже два месяца, — начала она, сцепив пальцы и упершись в меня строгим взглядом, — как мы ничего не знаем о вашем отце.
— Я уверена, письмо от отца в пути. Мисс Эмили кашлянула.
— Что-то очень долго оно идет.
— Наверное, почта задерживается, мисс Эмили.
— Именно так поначалу и сказала мисс Грейнджер. Но счета школы уже три месяца не оплачиваются. Мисс Грейнджер очень переживает, но не может больше ждать. Она не в состоянии и дальше даром кормить, одевать, обучать вас… — Мисс Эмили каждое слово произносила так, видно ей это стоило огромных усилий.
— Может быть, — сказала я гордо, — мне лучше уйти?
— Куда? Просить милостыню?
Мисс Эмили уже не могла скрыть свое раздражение, но мне было все равно. Я боялась лишь за отца: только что-то очень страшное могло помешать его письмам.
— Как-нибудь обойдусь, — заявила я смело.
— Вы не знаете жизни. Вам ведь только шестнадцать?
— Семнадцать в следующем месяце, мисс Эмили.
— Ладно… Мисс Грейнджер очень великодушна. Она не собирается бросить вас на произвол судьбы. У нее есть предложение. Разумеется, вы вольны и не принять его. Если, конечно, у вас есть выбор.
Мисс Эмили изобразила благостную улыбку и воздела глаза к потолку.
— Вы можете остаться в нашей школе как одна из младших наставниц, это отчасти окупит расходы на ваше содержание.
Так я стала наставницей, но не это мучило меня. Каждый день я твердила себе, что письмо вот-вот придет, и каждую ночь спрашивала, а придет ли оно когда-нибудь вообще?
Теперь я жила в одной комнате, холодной и унылой, вместе с Мэри Фарроу. Эту сироту опекала бабушка, которая умерла, когда Мэри было шестнадцать, оставив ее без гроша. Мисс Грейнджер и к Мэри проявила «великодушие», сделав ее младшей наставницей. Робкая и невзрачная, она уже не надеялась на лучшее будущее, с чем я никогда бы не смирилась.