И тут я вспомнила, кого напоминал мне портрет. Ну конечно же, Минту.
— Нет, — сказала я. — Женщина в кресле не похожа на нее. Разве что могла быть такой много лет назад.
— Тридцать пять лет назад, когда ей было семнадцать. Тогда она была очень хороша, но не очень способна к рисованию. Я хотел жениться на ней. Но мне было всего девятнадцать. Я был сентиментален и романтичен. Я полюбил Арабеллу, а она — меня. Ты улыбаешься и думаешь:» Как же! Так я тебе и поверю!»Но это правда. Я считал себя не хуже остальных и даже представить не мог, что ее отец, сэр Генри Дориан, откажется от такого зятя, как я. Это верно, у меня ничего не было за душой, кроме способностей. Но я мог бы управлять его поместьем, как никто другой. Если бы не этот глупец, семья не была бы теперь доведена… да что там говорить, почти до нищеты. Наверное, это мучительно, когда приходится считать каждый медяк, а ты уже привык к роскоши и, кроме того, должен заботиться о поддержании своего положения в обществе.
— А что произошло дальше?
— Ее отец был вне себя от моего предложения. Как это его дочь выйдет замуж за простого учителя рисования?! Ни за что! Он уже, верно, присмотрел ей какого-нибудь хлыща из благородного семейства. И тогда мы с Беллой решили бежать. В доме служила горничная, которой она доверилась. Глупышка Белла! Горничная ее выдала. Меня уволили, но однажды ночью я вернулся за ней. По приставной лестнице я проник в комнату Беллы. Она передала мне свои драгоценности, и только я положил их в карманы, сэр Генри ворвался со слугами. Так все и случилось.
— Но ведь она могла объяснить.
— Она пыталась это сделать, плакала, умоляла отца выслушать ее… Но те сочинили, будто она была потрясена и не сознавала, что говорит: будто я угрожал ей. Им надо было избавиться от меня. Они знали, что, оставшись в Англии, я бы со временем уговорил Беллу вернуться ко мне. А потому сделали все, чтобы выдворить меня из страны.
— Какая ужасная история, — сказала я.
— Что верно, то верно. Если бы только ты видела ту грязную тюрьму, каторжное судно. Нора. От оков появились язвы, они стали гноиться. Целые месяцы я провел в трюме, закованный вместе со всяким сбродом из Англии: грабители, проститутки, убийцы… всех их везли в Австралию. Как же, дешевая рабочая сила. Я помню день, когда мы прибыли в Сидней, как поднялись на палубу. Ослепительный солнечный свет, синее море кругом, и птицы. Яркие, всех цветов радуги, они носились над нами и стрекотали. Меня вдруг поразило, что они свободны!.. Нора, ты когда-нибудь завидовала птицам? И тогда я задумал месть. Настанет день, когда я отплачу за все, и мысль об этом вселила в меня желание жить.