Алоиз положила руку на плечо сестры, потом, словно после некоторого размышления, поцеловала ее в щеку.
— Пойми, что я должна стать женой герцога. Но уверяю тебя, у меня достаточно соперниц.
— Ты победишь, конечно, ты победишь! А я буду очень, очень осторожна, чтобы никто и предположить не мог, что я твоя сестра. В конце концов, мы и не похожи совсем!
— Я как раз об этом думала. — согласилась Алоиз.
Она подошла к двери.
Старый Джонсон стоял во дворе, разговаривая с кучером.
Мена заметила, что четверка лошадей, запряженных в карету, в которой приехала Алоиз, была потрясающе подобрана в масть.
Ей хотелось выйти и приласкать их да и поговорить с кучером.
Но она подумала, что это было бы ошибкой, ведь, вернувшись в замок, он может рассказать о ней другим слугам.
Когда Алоиз спустилась по ступенькам вниз и с помощью лакея села в карету, Мена вернулась назад в холл.
Теперь ее никто не заметит.
Она думала, что, возможно, Алоиз помашет ей, когда лошади тронутся.
Но сестра просто откинулась на подушки, и Мена смогла только проводить взглядом удаляющуюся карету.
Затем она побежала обратно в гостиную. Мать сидела, облокотившись о спинку дивана, в той же позе, в которой ее оставили дочери.
— Ты едешь в замок Кэрн, мама! Разве это не восхитительно!
— Я как раз думала, — ответила ей госпожа Мэнсфорд, — о том, что все будет совсем не похоже на те времена, когда со мной был твой отец. О, Мена, как же мне его не хватает!
— Ты не можешь появиться в замке, одетая во все черное, мама! — решительно заявила Мена.
— Ну какое это имеет значение? — спросила мать. — Я еду туда, только чтобы сделать приятное Алоиз.
— Как раз Алоиз и будет недовольна, если ты не будешь хорошо выглядеть, — неумолимо произнесла Мена.
Она разбирала наряды матери, которые та носила незадолго до смерти мужа. Они были аккуратно упакованы и убраны.
Перебирая их, она решила, что они вполне могут подойти для пребывания в замке.
Ее отец, гордившийся своей женой, всегда тщательно следил за ее нарядами.
Именно по его настоянию каждое платье из ее гардероба не только подчеркивало достоинства ее внешности, но и было сделано из превосходного материала.
Поэтому теперь вся ее одежда — и те платья, что она носила днем, и вечерние туалеты — не потеряла своего внешнего вида и была так же совершенна, как и в тот момент, когда надевалась впервые.
Несмотря на протесты, Мена заставила мать перемерить огромное количество платьев, о которых та совсем забыла.
Когда прибыла карета, госпожа Мэнсфорд выглядела восхитительно.
На ней было платье, сшитое специально для торжественных случаев, точнее, для собраний графства, на которые лорд Мэнсфорд регулярно вывозил свою жену.