Отец спросил:
— Тебе что, нечего сказать? — но я в ответ только вспыхнула, хотя мне хотелось кричать: «Когда я говорю, ты меня все равно не слушаешь!»
Но в конце концов, мои мысли были настолько заняты платьем, которое висело в моем гардеробе рядом с тем, которое предназначалось для Гвеннан, что слова отца меня не слишком задели. Я гадала: увидит ли меня в этом наряде Бевил и как он ему понравится? Гвеннан сказала, что мы должны хранить в строжайшей тайне свою находку, иначе родители запретят нам нарядиться в эти платья. Однако я не могла удержаться от того, чтобы не посвятить в свой секрет Фанни, и она помогла подогнать голубое платье для Гвеннан и привести в порядок платье для меня. Фанни заверила нас, что не причинила нарядам никакого ущерба; так что после бала мы сможем просто положить их туда, откуда взяли. Еще она повесила платья на балкон, чтобы их проветрить и просушить, а тем временем мы втроем устроили долгое заседание в моей спальне, которое, похоже, доставило Фанни не меньшую радость, чем нам.
В вечер бала Фанни расчесывала мои непослушные волосы, пока они ровными волнами не легли мне на плечи; затем она помогла мне надеть платье и усадила меня перед зеркалом, чтобы я могла видеть, как она заканчивает меня причесывать и надевает сетку с драгоценными камнями. Из зеркала на меня смотрело мое собственное лицо: зеленые глаза казались еще зеленее — так они сияли, легкий румянец проступил на щеках, я уже готова была поверить, что в этом платье я привлекательна.
— Ну вот, вы и готовы, моя леди, — сказала Фанни. — Полностью готовы к балу.
Дом начинал потихоньку оживать. Отовсюду слышались голоса; прибыли музыканты, а гости, остановившиеся в нашем доме, уже были вместе с отцом в бальной зале. На этот раз тетя Кларисса отцу не помогала — ей слишком далеко пришлось бы ехать сюда из Лондона, — и отцу предстояло одному всех развлекать.
Я уселась на подоконник в спальне, и мы с Фанни принялись разглядывать подъезжающие кареты.
Это было потрясающее зрелище: гости в карнавальных костюмах и масках, важно выступающие по ковровой дорожке к крыльцу. Прибытие Леверетов вызвало некоторый переполох, ибо они прибыли в своем самодвижущемся экипаже. У них единственных в округе была такая штука, и, когда они выезжали на ней, люди выбегали из своих домов, чтобы поглазеть на эту диковину; а если она ломалась и приходилось нанимать лошадей и тащить ее на буксире, те же зеваки долго судачили о том, как глупы эти современные изобретения. В Лондоне с прошлого года к этому новшеству стали относиться с большим уважением, поскольку закон, требовавший, чтобы перед ним обязательно шел специальный человек с красным флагом, отменили, а верхний предел скорости увеличили до четырнадцати миль в час. Однако здесь, в далеком Корнуолле, к самодвижущимся экипажам все еще относились с подозрением и презрением, и я была вполне согласна с тем, что семейство Леверет в карнавальных костюмах выглядело в подобной штуке нелепо.