Мы уже видим: светло-коричневый кувшин с грушевидным туловом и узкой горловиной.
Когда мы снова навещаем Сашу, он показывает нам нож с длинным черенком и бронзовый кинжал. Хорошо виден скелет, возле черепа — серый приземистый горшок.
— Заботливый был мужик, ничего не забыл, — с восхищением произносит Олег. — Для археолога увидеть такую могилу — это именины сердца. А, Саша? — Олег срывает с головы шляпу и начинает плясать на отвале, распевая на мотив «Marche funèbre»:
В ар-хе-оло-гии нас ждет большой успе-е-х!
Подходит Андрей, лицо у него скучное.
— У вас опять ничего? — спрашивает Олег. — Снова пустая могила?
— Ну, пустая. А вы-то чего веселитесь! Не понимаю, к чему этот шум вокруг двух бронзовых ножей. Не хватало еще золото найти.
Но мы сегодня, как говорится, обречены на успех: в хорошо сохранившихся зубах скелет держит монетку — плата за вход в страну предков. Собственно, это даже не монета, просто кружок листового золота. Но, честное слово, так интересно держать в руках настоящий металл. Ведь от изъеденных солями бронзовых кинжалов ничего, кроме формы, не остается. Их в руки-то боязно взять.
Вот он перед нами, древний кочевник, снаряженный в долгое путешествие к праотцам: кувшин, зеленый от окислов нож, в зубах золотая пластинка. Шел к предкам, попал к потомкам, как выразился один археолог и поэт.
Саша укладывает находки в ящик.
— Кости в отвал? — спрашивает он у Лагунова.
— Когда мы копали в Киргизии, начальник отряда требовал, чтобы кости собирали и складывали обратно в могилу, так будем делать и мы.
Вот пошли находки, и работать стало веселее.
— Кирка в руках поет, — говорит Олег и с размаху вонзает кирку в землю. Перед нами очередная яма. Она плотно забита камнями. Самые крупные поставлены под углом.
Что принесли нам последние дни? Полдюжины бронзовых булавок, браслет, несколько ножей (они долго находились в работе, их клинки сточены до самых черенков), бусы из агата, лазурита, сердолика, две пластинки из золотой фольги, бронзовая подвеска, золотая сережка в форме капли, лепные горшки, тонкостенные бокалы, два кувшина простых и благородных форм и множество черепков. Фрагментированная керамика, как говорят археологи.
На сегодняшний вечер Саша для нас потерян. Никто ему сейчас не интересен, и все мешают. Или, лучше сказать, никто не мешает, потому что Саша вряд ли кого замечает и ничего он сейчас не видит, кроме черепков. Они с Алиной моют их в тазу, сортируют, пишут этикетки, завертывают черепки в бумагу, надписывают пакеты, складывают их в ящик.
— Археологи — скучные люди, — говорит Андрей. — Они заняты тем, что сортируют пуговицы с одной дыркой, пуговицы с двумя дырками и пуговицы с тремя дырками. И, кроме того, пуговицы без одной дырки, пуговицы без двух дырок и пуговицы без трех дырок.