— Если они на дворе, то увидят, как мы поднимаемся к ферме, — сказал Рамирес.
— Это если они будут нас высматривать, — возразил Фалькон. — А Калека и думать не думает, что его кто-то здесь отыщет.
— Ну а патроны зачем? — спросил Рамирес.
— Это минимальный запас на случай, если придется сразиться с Никитой Соколовым.
Машины медленно, приглушив двигатели, ползли по дороге. Конюшни находились за главным зданием, и машины встали перед фасадом. Тишина. Никакого движения. Даже цикады еще не опомнились от дневной жары. С оружием на изготовку все вылезли из машин. Ни одна дверца не хлопнула. Баэна поспешил к дальнему углу конюшен, заглянул за угол и, подняв палец, вошел внутрь через дальнюю дверь. Серрано воспользовался ближней к домику дверью. Феррера медленно пробиралась между строений, прислушиваясь к голосам и шорохам.
Домик был не заперт. Рамирес быстро осмотрел его. Всего три комнаты. Пусто. Фалькон жестом указал вверх, на потолок. Поднялись. И там никого. Вышли наружу, где Феррера сообщила им, что голоса в манеже. Серрано вышел из конюшен, и вчетвером, не опуская стволов, они направились к манежу.
Фалькон встал в главном проходе. Снаружи по стене вверх уходила лесенка, по которой зрители могли подниматься к местам над главным входом. Рамирес направился в правую сторону, Серрано — влево.
Прошло две минуты. Рамирес прибежал обратно.
— Серрано встал в проходе для животных, на случай, если там бычок. Единственный выход с арены теперь — это через верхние места и дальше вниз по лесенке, — сказал он.
Изнутри донеслось фырканье.
— Во всяком случае, одна лошадь там есть, — заметил Фалькон.
— Давай-ка взглянем, — сказал Рамирес.
Он поднялся по лестнице и, преодолев пять последних ступенек ползком, спустился вниз.
— Там двое, оба цыганского вида, и лошадь. Лошадь привязана и в попоне. У одного из парней, видимо Калеки, в руках плащ. Другой держит подобие бычьих рогов.
— Калека упражняется в прежнем своем искусстве.
— К стене прислонена пика, а рядом с ней — автомат.
— Выход для всадника здесь только один, правда? — спросил Фалькон.
— В загоне ему не развернуться.
— Ладно, — решил Фалькон. — Кристина, ты поднимись к местам наверху и прикрой нас оттуда. Через пятнадцать секунд входим.
Феррера прокралась вверх по лестнице. По кивку Фалькона Рамирес открыл дверь. Они скользнули внутрь и закрыли за собой дверь. Двое мужчин стояли к ним спиной, но лошадь, казалось, почувствовала их приближение: она дернула головой и фыркнула.
— Роке Барба! — крикнул Фалькон, наставляя пистолет на мужчину с плащом. — Полиция!