Они втащили Калеку на заднее сиденье машины. Цыган на лошади был еще рядом — кружил вокруг.
— А с ним что делать будем? Он ведь на нас с пикой полез.
— Некогда, — отвечал Фалькон. — Много дел впереди. Отведем лошадь в стойло и займемся тем, за кем приехали.
Они вернулись к конюшням, а Серрано с Баэной отвели жеребца в стойло. Рамирес придерживал Калеку на середине заднего сиденья. Фалькон влез в машину с другой стороны.
— Говорить не буду, — сказал Калека. — Ищейки вонючие!
— С нами можешь и не говорить, — сказал Рамирес. — Мы тебя назад в Севилью отвезем и отдадим тем русским медведям. С ними и поговоришь. Со старыми твоими дружками, которые тебя товаром снабжали, чтобы ты на этом деньги загребал, а потом порешили твою девушку.
— Что?
— Ты, видать, не в курсе? — сказал Фалькон.
— Они убили ее? — переспросил Калека.
— Мы из отдела убийств, — сказал Рамирес.
— И ищем того, кто пристрелил кубинца, Мигеля Эстевеса, — сказал Фалькон. — А потом в другой комнате ни за что ни про что убил Хулию Вальдес.
— Выстрелив ей в лицо, — добавил Рамирес.
— Его зовут Никита Соколов, — сказал Фалькон. — Он бывший тяжелоатлет. Крепкий такой. Ноги как пеньки. Помнишь его?
— Да будет тебе известно, Роке, что все это случилось из-за тебя, — сказал Рамирес. — Ты первый ему кровь пустил из этой своей «беретты».
— Я товар от итальянцев получал, — сказал Калека. — С ними хоть понимаешь, что к чему. И по-испански говорят. А в марте этот русский битюг появился и стал привозить мне другой товар, хороший, высокой очистки. Мигель, кубинец этот, приходил переводить.
— Ну а зачем вчера они заявились? — спросил Рамирес.
— Я продолжал и итальянским товаром приторговывать. Не хотел насовсем расплеваться с прежними поставщиками, потому что кто знает, сколько эти русские у нас здесь продержатся. Ну а они давили на меня, чтобы только с ними дело имел. Неделю назад битюг этот крепко меня прижал, чтобы вразумить, предупредил серьезно, что, если не порву с итальянцами, они сами меня кинут, другой канал распространения выберут. Вот я и приготовился.
— А девушку, однако, из квартиры не отослал, да? — сказал Рамирес.
— Я же не думал, что они убивать меня придут, — сказал Калека. — Речь-то всего о поставках шла, но все-таки я нервничал и принял кое-какие меры. Эх, угораздило ж меня Хулию прочь не отослать!
— Так что произошло-то?
— Один мой клиент стукнул на меня, — сказал Калека. — Донес русским, что я итальянский товар распространяю.
— Ага! — воскликнул Рамирес. — Вот теперь картина прояснилась. Это Карлос Пуэрта донес-то?