— Ты уверен? — потребовал ответа Рафаэль, чувствуя, как им овладевает ярость при мысли, что его уязвимая младшая сестричка попадет в лапы беспринципной своры газетчиков. Трой кивнул.
— Мне только что позвонил один из наших людей. Они сейчас возле клиники.
Рафаэль тихо выругался на сицилийском диалекте, который мало кто понимал. Однако он сознавал, что его злость сейчас — непозволительная роскошь. У всякой проблемы есть решение — это ему известно. Разве он не демонстрировал это все прошедшие годы, раз за разом?
— Пойдем ко мне в кабинет, — сказал Рафаэль и взглянул на Наташу, которая стояла с таким видом, словно хотела что-то сказать. Он нетерпеливо махнул рукой. — Принеси, пожалуйста, кофе Трою, Наташа. Ты ел? Наташа может сделать тебе что-нибудь, если хочешь.
— Нет, спасибо, только кофе. Ну, разве что еще тех твоих восхитительных пирожных, если есть.
— Да, конечно, — улыбнулась Наташа. Разумеется, Рафаэль хочет остаться наедине с Троем, поскольку то, что происходит с Элизабеттой, ее совершенно не касается. Она наемный работник, служанка, а не доверенное лицо Рафаэля, как бы сильно ей этого ни хотелось.
После ее ухода двое мужчин прошли по длинному арочному коридору, который вел в кабинет, где они сели по обе стороны стола.
— Можем мы это как-то задержать? — спросил Рафаэль.
— Только на короткое время. «Лондон ньюс» грозится поместить статью в своей колонке светской хроники уже сегодня.
— Так пригрози им судом!
— Я уже сделал это, но беда в том, что они, в сущности, не нарушают закон о неприкосновенности частной жизни. Это так, общие рассуждения с несколькими старыми фотографиями и фразами сочувствия к наследнице де Феретти.
— Но это невыносимо! — Рафаэль скрипнул зубами. — Неужели всем наплевать на ее благополучие?
— Да, если это увеличит тиражи.
Рафаэль в отчаянии покачал головой. Неужели он подвел свою сестру? Настолько погрузился в свой бизнес, что позабыл о ее проблемах?
— Как, черт побери, они узнали? В клинике мне дали тысячу заверений, что будет соблюдена стопроцентная анонимность! Мы знаем, кто ее выдал?
— Теперь да. Боюсь, это один из работников клиники, — медленно проговорил Трой, откидываясь на спинку кресла.
— Проклятье! — взревел Рафаэль. — Вот что мы сделаем, Трой. Мы отследим и найдем этого продажного иуду, предавшего мою сестру, и, как бы мне ни хотелось применить сицилийскую форму наказания, проучим его. — Он стукнул кулаком по столу. — И позаботимся, чтобы его — или ее — больше не приняли ни на одно приличное место!