- А курьер в бегах. Я его к Потапенко отправил. Алексей Сидорович почему-то не пришел. Может, захворал. - Его тонкие губы кривила неприятная ухмылка, глаза плутовато бегали, стараясь уклониться от встречи с глазами Богушевича. - Я сам отнесу. Иду обедать, мне по дороге. - И вышел, читая на ходу бумагу.
Богушевич решил Катерину пока что не отпускать, а то пойдет, одумается и перепрячет седло, да еще и Антипку подучит, как и что отвечать следователю. Позвал ее из коридора в кабинет, стал спрашивать про разные разности, только чтобы не молчать, - пусть думает, что пану следователю интересно ее слушать.
- Хорошая осень стоит, - говорил Богушевич. - Теплая, солнечная. Тыквы у вас хорошие уродились? А бураки? Ну, и славно, Екатерина Герасимовна. А Антипка в школе учился?
- Ученый Антипка, - повеселела Катерина. - Три года учился.
- А в шинок ходит?
- Паночку, кто ж из парней не ходит? Кто ж из них не любит горилки? Вы же тоже не прочь выпить и в шинке посидеть. Вчера же сидели.
"Ну и ну, - передернул плечами Богушевич. - Раз в год заглянешь к Фруму, и весь город знает. Ну и город".
Богушевич заметил, что Катерина была без узелка. Неужели оставила в коридоре? Спросил об этом.
- Паничу отдала. Сказал, что с вами поделится.
- Этому длинному, патлатому, что только что был здесь?
- Ага. Он сказал, что вы сами не возьмете, боитесь, так он вам отдаст.
"Хапуга, негодяй, - возмутился Богушевич, - никогда своего не упустит, взяточник". Быстро вышел из кабинета, думая застать Давидченко в канцелярии, но двери были заперты. Вернулся сердитый, сказал Катерине:
- Как воротится этот панич, я его с вашим салом отправлю к вам. Домой принесет.
Посидели еще немного, поговорили. Богушевич, решив, что становой уже получил его бумагу и послал людей в дом Катерины забрать седло, наконец отпустил женщину.
Однако седло по-прежнему лежало у нее на чердаке. Давидченко сказал, что не застал пристава на месте.
А Потапенко на службу так и не явился. Может, и правда заболел. Нужно будет вечером его проведать.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Пообедав, Богушевич написал письма. Первое письмо было в Кушляны.
"Дорогие мои, любимые!
Получил твое письмо, сестрица Ганночка. Рад, что дела у вас идут неплохо. Тоскую по родным краям, по всем вам, мои милые, мои родимые...
Кланяемся вам все трое: Габа, Туня и я. Туня пристает ко мне, говорит: скажи, чтоб в гости приезжали, а она вам будет песенки петь и на гитаре играть. Такая маленькая, а не поверите, какая способная к музыке, - у нее очень хороший слух. Вот, дай бог, немного подрастет, найму учителя, пусть научит ее музыкальной азбуке. Надеемся, что и голосом ее бог не обидел...