Только вглядевшись, я увидел на обшивке тонкие полосы на стыках листов металла, а также в местах, где фонарь кабины соединялся с фюзеляжем.
«Какой же высокой должна быть техническая культура у авиаторов, чтобы обслуживать этих красавцев!» — подумал я, не в силах оторвать взгляда от выстроенных в линию самолетов.
— А, новичок, здорово! — крикнул мне из открытой кабины незнакомый курносый парень в чистенькой технической куртке. Он уперся руками в борта и, подтянувшись на руках, выбрался наружу — на приставленную с левой стороны фюзеляжа лесенку. Спустившись на землю, техник бесцеремонно осмотрел меня с ног до головы.
— Вытри подошвы и забирайся на мое место, покажу, что к чему.
Второй раз мне не нужно было говорить об этом. Я огляделся и, не найдя тряпки, стал действовать носовым платком.
— Так твоя хозяйка и платков не напасется, — усмехнулся офицер и показал на стремянку, нижняя ступенька которой была обмотана сеткой, а следующая за ней — суконной тряпкой.
В кабине было тесно и сумрачно. Боковые панели с незнакомыми приборами, вентилями, переключателями, рычагами, сигнальными электролампочками подступали под локти, и я невольно прижал их к туловищу, боясь задеть за что-нибудь. Ручка управления самолетом оказалась очень маленькой. Трудно было свыкнуться с мыслью, что ей подчиняется такая большая и сильная машина.
Впрочем, на новых скоростных самолетах ручка управления была всего лишь символом. Ее поставили в кабине по традиции, потому что летчики привыкли к ручке. Для того чтобы «обман» был полным, чтобы летчики, двигая ручкой, прикладывали какое-то усилие, конструкторы даже поставили на самолете специальный загрузочный механизм.
А все управление рулями осуществлялось с помощью сжатого воздуха, гидравлики и электричества. На больших скоростях у летчика не хватило бы силы даже с места сдвинуть ручку. Со временем, может быть, ее совсем снимут, а управлять самолетом станут с помощью кнопок и тумблеров.
О многих приборах, глядевших на меня своими широко раскрытыми, будто удивленными, черными глазами, я знал только по книгам и инструкциям, которые вот уже несколько дней не выпускал из рук.
Потом я посмотрел на землю. Самолет был ниже штурмовика, но мне казалось, что я сижу где-то на верхотуре (как петух на насесте). Это потому, что здесь между кабиной и землей не было крыла. Чтобы увидеть его, нужно оглянуться через плечо.
— Ну как, все уразумел? — Это поднялся на стремянке тот же парень в куртке, просунул голову в кабину.
— Надо посидеть, попривыкнуть. — Я потрогал круглый довольно внушительный рычаг управления двигателем.