- Ну, вообще я существую потому, что однажды моя мать и мой отец… - начал он, но Дафна уже была готова к такому обороту дел, хотя бы отчасти.
- Я имею в виду, как ты себя чувствуешь сейчас! – громко сказала она.
Раздались несколько глухих ударов. Панталоннки вокруг них начали падать, как подкошенные, словно престарелые леди, выпившие на Рождество чуток лишку шерри. Дафна принялась гадать, не отравило ли их пиво, потому что ни одна птица не начала распевать песни, но на самом деле она сильно сомневалась в этой гипотезе. В конце концов, ей доводилось видеть, как панталонники без всякого вреда для здоровья я пожирают дохлых крабов, пролежавших на солнце несколько дней. Кроме того, у лежавших птиц подёргивались клювы, из которых порой раздавалось вполне счастливое пнапнапанье. Как только пьяный панталонник падал с чаши, его место мгновенно занимал страдающий от жажды коллега.
- Девочка сказала мне, что ты упоминала камень, - пояснил Мау. – А потом я съел целый горшок мяса. Она меня заставила. А ещё потом я побежал к тебе изо всех сил, и девочка поотстала. – Он указал себе за плечо. Блиби осторожно пробиралась по долине, стараясь не наступить на храпящих птиц. – Она сказала, ты велела ей присматривать за мной.
Они сели и подождали Блиби, не глядя друг другу в глаза. Мау сказал:
- Гм, пиво пьют птицы, но дух этого пива возносится прямо к Прадедам. Так жрецы говорят.
Дафна кивнула.
- У нас в стране то же самое, но мы обходимся вином и хлебом, который претворяется в плоть Хри…
" Ой, у них ведь здесь настоящие каннибалы есть, - подумала она. – Пожалуй, мне будет… сложновато объяснить наши обряды".
- Впрочем, я в это не верю, - добавил Мау.
Дафна снова кивнула и ещё немного подумала.
- Может, это всё-таки правда, в переносном смысле? – предположила она.
- Нет. Просто люди так говорят, когда хотят поверить в ложь, - категорично заявил Мау. – Обычно они хотят.
Снова повисла неловкая пауза, которую удачно заполнил попугай. Заметив, что его смертельные враги парализованы Дьявольским Питьём, он опустился на землю и принялся трудолюбиво стаскивать с них штаны, что на практике означало – ощипывать белые перья с их ног, издавая при этом радостные, но, к счастью, приглушённые попугаичьи вопли.
- А ноги-то у них… розовые, - заметила Дафна, довольная, что смогла найти более-менее безопасную тему для продолжения беседы.
- Ты помнишь, как мы… бежали? – помолчав, спросил Мау.
- Да. Отчасти. Я помню рыбок.
- Серебристых рыб? Таких, длинных и тонких?
- Да, как угри! – обрадовалась Дафна.
По всей долине летали пучки перьев.