- Но ведь несколько недель назад мы стреляли из пушки!
- В маленьком бочонке осталось достаточно для двух выстрелов. Один мы сделали из наименее ржавой пушки. Это сработало. Ты сама видела. Теперь в ней большая трещина, и всё равно, она лучшая из всех. Не беспокойся, мы её починили.
Дафна нахмурилась.
- Как это вы её "починили"? Вы не можете починить пушку, не здесь!
- Штанишники, может, и не могут, а я могу, - гордо заявил Мау. – Свинью ты тоже не знала как подоить, помнишь?
- Ну хорошо, и как же вы починили пушку?
- По-нашему, - ответил Мау, широко улыбаясь. – Верёвкой!
- Верё…?
- Ваарк! Кокс – дьявольская креветка!
Даже Дафна, уже открывшая было рот, чтобы возразить Мау, обернулась на этот крик…
Но Кокс оказался проворнее всех. Он быстро повёл стволом, целясь в попугая, полетевшего прочь от берега. Затем взвёл курок, прицелился и начал стрелять – всё одним плавным движением, три выстрела подряд, один за другим. Попугай вскрикнул и рухнул в заросли тонковьюна на прибрежном холме. В воздухе закружились несколько пёрышек.
Кокс посмотрел на окружавших его людей, а потом поклонился, выпрямился и триумфально помахал руками, словно пианист, исполнивший особо трудный концерт. Но Разбойники смотрели на него иначе – будто на маленького мальчика, только что прилюдно обмочившего штаны.
Дафна по инерции всё ещё пыталась понять, как можно починить пушку верёвкой, но эти мысли уже теснило другое, более важное соображение: "Три выстрела подряд! У голландского капитана был револьвер!"
- Думаю, пора, - заявил Мау. – Пилу уже достаточно их запутал. Переведи мои слова на штанишный язык, ладно?
Он решительно прошагал по пляжу и протолкался в толпу переговорщиков, остановившись прямо перед вождями Разбойников.
- Кто сказал, что наши пушки не стреляют? – проревел Мау. - Хватит споров! Огонь!
Высоко на утёсе неизвестная Тонковьюнная Женщина послушно склонилась над своей зелёной пушкой, поднесла спичку к фитилю, и, как учили, очень быстро отбежала за ближайшее дерево, а когда отгремел гром выстрела, ещё быстрее вернулась на место. Но теперь она даже не взглянула на исходящий дымом ствол, вместо этого внимательно уставившись на лагуну.
Ядро плюхнулось в воду, перевернув три каноэ. Несколько воинов оказались в воде. Она улыбнулась и снова занялась свои орудием. Казалось, она бессловесно молит, чтобы ей позволили стрельнуть ещё разок. Разве не она собирала длинные плети тонковьюна? Разве не она день и ночь вила из них верёвки, вплетая в них всю свою ненависть? Разве не она помогала Пилу закрывать трещины в стволе расплющенными железными банками? Разве Мау не видел, как она привязывала эти пластины к стволу, слой за слоем наматывая верёвки, такие же крепкие, как её жажда мести?