"В цвете они разбираются лучше нас", - подумал Мау, но вслух говорить это не стал.
- Меня зовут Мау, - сказал он, чтобы не затевать спор.
- Я должен поговорить с твоим вождём. Беги, мальчик. Скажи ему моё имя. Он наверняка слышал о жреце Атабе.
Фраза прозвучала печально, однако с оттенком надежды, словно жрец и сам не очень рассчитывал на благоприятный ответ.
- Здесь нет вождя с тех пор, как прошла волна. Она принесла штанишницу и… забрала всех остальных. Я ведь говорил вам.
- Но остров такой большой!
- Волне всё равно.
Ребёнок опять заплакал. Издавая тихие смущённые звуки, Дафна пыталась успокоить его, не подходя слишком близко.
- Тогда веди к самому старшему… - начал Атаба.
- Здесь нет старших, - терпеливо повторил Мау. – Только я и штанишница.
Он гадал, сколько раз ему придётся повторить это, прежде чем истина поместится в лысой голове старика.
- Только ты? – в замешательстве переспросил Атаба.
- Послушайте, я и сам иногда не верю в то, что произошло, сказал Мау. – Кажется, я сейчас проснусь, и всё станет как прежде.
- У вас же были такие чудесные белые божьи якоря, - сказал старик. – Ещё мальчишкой, меня привозили сюда взглянуть на них, и как раз тогда я решил стать…
- Думаю, лучше вернуть малыша мамочке, - поспешно сказала Дафна.
Мау не понял слов, но её тон и выражение лица говорили сами за себя. Ребёнок плакал.
- Мать не может кормить его, - объяснил Атаба, обращаясь к Мау. – Я их только вчера случайно нашёл, они плыли на большом плоту. Там была пища, но она не ела сама и не кормила ребёнка. Думаю, он скоро умрёт.
Мау посмотрел на маленькое плачущее личико и подумал: "Нет. Не бывать этому".
Он заметил взгляд девушки, указал на младенца и ртом изобразил, будто ест.
- Вы едите детей? – ужаснулась Дафна, делая шаг назад.
Мау догадался, о чём она думает, и с помощью небольшой пантомимы объяснил, что есть будет как раз младенец.
- Что? – спросила Дафна. – Накормить его? Но чем?
"Ну прекрасно, - подумал Мау. – Ребёнок плачет, и у меня, кажется, в любом случае будут проблемы. Но… смерти не бывать".
Он сделал достаточно неопределённый жест в сторону её плоской груди, скрытой под грязноватыми белыми рюшечками.
Дафна густо покраснела.
- Что? Нет! Да как ты смеешь! Ты… - она замолкла.
Девушка была не очень уверена, что имеется в виду, потому что все её знания об этих штуках спереди базировались на подслушанном разговоре хихикающих служанок, чьи измышления показались ей совершенно невероятными, а также на прочитанной одной из её тётушек весьма краткой лекции, в которой слова "когда подрастёшь – поймёшь" повторялись, пожалуй, слишком часто, а всё остальное звучало тоже не слишком правдоподобно.