Феррис обнял ее. Она расслабилась и прижалась к нему. Он вдруг понял, что она плачет.
— Не горюй, — сказал он. — Я уже здесь.
— Я не печалюсь. Я радуюсь. Просто не хочу, чтобы с нами что-то случилось. Мир сходит с ума. Хотела бы я укрыться от этого безумия в таком прекрасном месте.
Ужин подождет. Она встала с дивана и повела его в спальню. Эта спальня была достойна арабской принцессы, украшенная цветами и ароматическими свечами, словно волшебный сад. Они начали медленно раздевать друг друга, снимая каждую часть одежды в свой черед. Медленно упало на пол платье. Одна за другой расстегнуты пуговицы на рубашке. Пояс. Медленно поползла вниз молния на брюках. Щелчок застежки, и упал на пол бюстгальтер. Она мягко прижалась к нему грудью. Они стояли, обнявшись, совершенные в своей наготе. Раны на ноге Ферриса исчезли — и для нее, и для него. Он неторопливо овладел ею, медленно, стараясь растянуть эти прекрасные мгновения, но их тела не могли ждать так долго. Только после того, как он достиг вершины, Феррис понял, что она снова плачет.
— Я люблю тебя, — сквозь слезы сказала она. — Люблю. Люблю. Люблю.
Феррис взял ее на руки, как ребенка. Он не мог успокоиться. Он ее любит, она его — тоже, и что же теперь им делать?
Она лежала на свежайших простынях, положив голову ему на грудь. На потолке над ними лениво крутил лопастями вентилятор, обдувая нагие тела прохладным ветерком и заставляя колыхаться огоньки свечей. Вскоре она встала, сходила в ванную и собрала с пола одежду. Когда она поднимала с пола куртку Ферриса, из кармана выпала небольшая пластиковая коробочка. Феррис увидел, как она упала на пол, и быстро протянул руку, чтобы подобрать ее. Это был зубной мост, который дал ему в Лэнгли Хофман. Кот Алисы, Элвис, ринулся через всю комнату и поддел пластиковую коробочку носом.
— Что это? — спросила она.
— Ничего, — ответил Феррис, взяв у нее куртку и положив коробочку обратно в карман.
Она удивленно посмотрела на него, будто понимая, что он мог бы ответить и получше. Он открыл крышку и показал полукруглую пластиковую штуковину.
— Это просто защита для зубов. Чтобы не скрипеть ими.
Она с облегчением улыбнулась:
— Знаешь, ты как-то не производил на меня впечатление человека, скрипящего зубами.
— Никогда не угадаешь. У всех нас есть о чем побеспокоиться, — сказал он, улыбаясь ей в ответ и вешая куртку.
И как это у него так легко получается лгать человеку, которого он любит?
Феррис встал в шесть утра. Они снова занялись любовью, шумно и страстно, а затем он оделся и отправился к себе домой, чтобы переодеться перед встречей с Хани. От большого количества секса и малого количества сна у него слегка кружилась голова и сосало под ложечкой. Когда он мылся в душе, перед его мысленным взором снова предстала картина двадцатилетней давности. Он сломал парню руку, не намереваясь делать этого. Или намерение все-таки было? Аналогия заставила его вздрогнуть. Где граница? Когда кость перестает сгибаться и начинает ломаться?