ее. Скверно это, да?
— У меня не было выбора. И пусть это тебя не пугает. По сравнению с ней ты чиста, как снег на Северном полюсе.
Она снова наполнила бокалы вином. Из колонок доносилось «Двенадцать рождественских дней».
— А куда ты поехал потом, после Вашингтона? Думаю, не на Северный полюс.
— Я поехал в Турцию, — ответил Феррис.
— О боже. Я надеюсь, что тебя там не было, когда взорвалась эта ужасная бомба. Они до сих пор не сказали, сколько погибло американцев. Должно быть, много. Поэтому они и хотят замять все это.
Феррис вздрогнул. Он воочию столкнулся с результатом своей операции. А теперь ему придется дурачить свою подругу.
— Я был в Анкаре. А взрыв был на авиабазе, на юге. Меня там и близко не было. Я сделал дела и вернулся домой. К моей милой.
Он выпил вина, но не почувствовал его вкуса.
— А ты как? Что было в Аммане, пока меня не было? На работе все в порядке?
— Вполне. У палестинских детей в школе зимние каникулы. Они, конечно, не обязаны называть их рождественскими. Некоторые из них приходят ко мне в офис. Мы получили новый грант от Фонда Малькольма Керра, это поможет нам заплатить за эти компьютеры. Эти славные парни из «Циско системс» сказали, что оборудуют все школы широкополосными интернет-каналами. Здорово. Наверное, они хотят внести это в статью рождественских расходов своей корпорации. Единственное, что плохо, так это то, что мы потеряли некоторых наших волонтеров-иорданцев. Это меня печалит.
— Да ну? И кого? — спросил Феррис. Его тело дернулось, будто от удара током.
— Из этой группы, которую ты не любишь. «Ихван Исан». Архитектор, о котором я тебе рассказывала, приходил вчера, дал нам чек и сказал, что это последний их подарок. А сегодня к нам приходил сотрудник «Мухабарата». Он извинился и сообщил, что теперь нам не следует контактировать с Братьями. Новые правила относительно мусульманских групп. Для нас это очень скверно. Нам нужны деньги.
— Ты говорила с сотрудником «Мухабарата»?
— Конечно, глупенький. Это же Иордания. Здесь всем приходится общаться с людьми из «Мухабарата».
Феррис почувствовал странное облегчение. Конечно, он не хотел, чтобы иорданцы так сразу принимались за друзей Садики, но его радовало, что Алиса больше не будет с ними общаться. Иначе все стало бы совсем запутанным. То, что Алиса одновременно знакома и с Садики, и с Феррисом, навело бы людей на плохие мысли. Заставило бы их делать выводы.
— Может, это и к лучшему, — сказал он. — Эти мусульманские группы иногда бывают сумасбродными.
— Но не эти ребята. Они классные. Садики даже подкинул мне несколько идей проектов.