Водитель долго лавировал среди плотного движения и бибиканья улицы Багдад, прежде чем свернул на Баб-Тума. Они медленно поехали по старой улице, вдоль развалин древней городской стены. Наконец затормозили у мощенного булыжником переулка, слишком узкого, чтобы в него заехала машина такси. Водитель махнул рукой. Нужно было пройти чуть дальше, среди запряженных в повозки ослов и прилавков уличных торговцев. Феррис сказал водителю, чтобы он снова подождал пару минут, и вышел из машины.
Израненная осколками нога болела, но он пошел, преодолевая боль. По улице ходило множество сирийцев. Они что-то покупали. Мясник рубил большой кусок ягнятины прямо на улице. Через дверь стояли два молодых сирийца, разглядывая местный журнал с девочками и ожидая своей очереди к цирюльнику, чтобы постричься. Парочка покупала обручальные кольца в ювелирной лавке. С детской площадки в армянской школе, расположенной дальше по улице, выходили дети. Феррис почувствовал, что с легкостью теряется в этой толчее арабского города, но он знал, что это не так. Он выделяется, как шрам на здоровой коже. В каждом окне виднелась икона с задумчивым ликом Христа, темноликого восточного Христа, единственного, кто на самом деле знает, что значит страдать.
Он увидел табличку с нужным адресом прямо перед собой. На первом этаже небольшой магазинчик, торгующий аудио- и видеокассетами в ярких обложках. Рядом — вход в квартиру, наверх по лестнице. Там, над магазином, горел слабый свет. Феррис остановился и огляделся. Шумная толпа, похоже, потихоньку редела. Люди возвращались кто в свои лавки, кто — домой. Возможно, они догадываются. Так всегда бывает в этих городах, таких как Дамаск. Есть какой-то тайный язык. В тот момент, когда что-то случается или вот-вот должно случиться, все уже знают об этом. Вот так и выживают эти люди.
Феррис заглянул внутрь. Там было темно, и он нажал на кнопку, зажигая в коридоре свет. Стоявшая в дверях в конце коридора женщина отошла в тень.
— Где живет Хасан? — спросил Феррис.
Женщина мотнула головой, показывая взглядом наверх, и закрыла дверь. Феррис принялся взбираться по скрипучим ступенькам. Доски едва не уходили из-под ног, перила шатались. Наверху было темно, а где включить свет, Феррис не нашел. Он принялся ощупывать стену в поисках кнопки, и тут открылась дверь. За ней стоял бородатый мужчина. Его лицо было немного освещено светом из комнаты.
— Вы Хасан? — спросил Феррис. — У меня кое-что для Хасана.
Бородатый мужчина не ответил, но жестом позвал Ферриса внутрь. Они вошли в едва освещенную комнату. Феррису здесь не нравилось, но теперь у него уже нет выбора. Все шло именно к этому. Он должен был доставить посылку, вот и все. А запись на пленке довершит дело. Бородатый мужчина закрыл за ним дверь.