Финишные штрихи будут позднее. Документы, которые Гарри собирался передать своему связному в «Аль-Каеде». Фотографии и телеграммы, которые взорвутся, как виртуальные бомбы замедленного действия, когда они распространятся по Сети. Свидетельства того, что враг начинает разлагаться, его предают собственные сотрудники. Со всей тщательностью они создавали ядовитую пилюлю, аккуратно обернутую, выглядящую искушающе достоверно, так, чтобы враг сразу ее заглотил. Гарри Микер был этой пилюлей, которая могла отравить и взорвать все тело врага, от артерий до капилляров. Но сначала враги должны были поверить в эту ложь.
Берлин
Спустя четыре дня после взрыва заминированного автомобиля в Милане Роджер Феррис отправился в Берлин вместе с шефом иорданской разведки Хани Саламом. На базе в Аммане творился настоящий хаос: весь седьмой этаж стоял на ушах, крича и требуя хоть какой-то информации о подрывниках в Милане, которую директор смог бы представить президенту. Ну, да в штаб-квартире всегда вопят по любому поводу, подумал Феррис. Поездка с Хани куда важнее. И на этот раз он был прав.
Феррис слышал много историй о могуществе иорданского разведывательного ведомства. Но до поездки в Берлин ему еще не приходилось видеть его сотрудников в деле. Вербовка планировалась и готовилась месяцами, но на стадии выполнения оказывалась проще пареной репы. Проблема, имеющая единственное решение. Феррис не задумывался о том, сколь много сложных деталей не попадало в поле его зрения, лабиринт выглядел столь совершенным, что не приходило в голову спросить, не является ли он частью другого, куда более сложного. Путь к выходу был ярко освещен, так что вы даже и не думали о том, не вход ли это куда-то еще.
Они отправились в многоквартирный дом в восточном пригороде Берлина. Бледное октябрьское солнце придавало облакам металлический отблеск, квартал был окрашен в цвета грязно-коричневой штукатурки, масляных луж на выбоинах в асфальте и старых ржавых «трабантов», припаркованных у бордюра. Вдалеке посреди улицы несколько мальчишек турецкой внешности пинали футбольный мяч, доносился шум машин с Якобштрассе, находившейся в квартале отсюда. Кроме этого ничто не нарушало тишину. Впереди виднелся квартал мрачных многоквартирных домов, построенных десятилетия назад для рабочих близлежащего завода. Теперь они стали городскими руинами, пристанищем иммигрантов, незаконных поселенцев и немногих стареющих немцев, слишком оцепеневших или деморализованных, чтобы переехать отсюда. Из немногих открытых окон доносились запахи еды, но не шницелей и капусты, а чеснока и дешевого оливкового масла.