— Хм… — мрачно сказал поручик, но на этот раз его проигнорировали.
— Так что же, уважаемый Людвиг, присоединитесь ли вы к нашему пестрому обществу, скажем, за завтраком? — спросил следователь.
— С превеликим удовольствием, — ответил адвокат. — Я думаю, нам найдется, о чем поговорить, а подрастающей смене… — Тут он со снисходительной улыбкой взглянул на Дэвида, и того пробрала дрожь. — Подрастающей смене, возможно, интересны будут кое-какие случаи из моей практики. Ну а с уважаемым доктором мы непременно должны обсудить весьма важные вещи, поэтому, уважаемый Руперт, можете всецело на меня рассчитывать! А пока прошу извинить, я должен проститься со всеми… Всё-таки столько времени вместе, даже жаль покидать Институт!
— Ну разумеется, — кивнул Бессмертных. — До скорой встречи!
Они разошлись по вагонам, и тогда только Дэвид осмелился спросить:
— А… что здесь делал господин Мягко-Жестоких?
— Об этом, я полагаю, он расскажет сам, если сочтет возможным, — был ответ. — Дэвид, не сочтите за труд, уточните у поручика, который нынче час. Кажется, часы вновь идут нормально, нужно подвести стрелки…
В это же время в своем купе доктор Немертвых рассматривал трость, поворачивая ее так и этак.
— Мухобор, — бормотал он. — Ну надо же! Мухобор…
Впрочем, полагал он, если тебе в руки попало нечто ценное, следует научиться обращаться с этим чем-то, как подобает. Поэтому доктор, следуя примеру адвоката, ласково погладил трость по рукояти и поставил в уголок, а сам принялся готовиться ко сну, пытаясь придумать подходящее имя…
…Поздно ночью, когда большинство пассажиров уже спали (а потому, по счастью, ничего не видели), на перроне разразилась какая-то вакханалия. Проще говоря, в лоскуты пьяные Эммануэль ибн Хоттаб Могутны, Карлос Истаревски и Пабло Залетайло (в сопровождении непоименованных личностей, тоже имевших отношение к воздухоплаванию или просто сочувствующих), несли на плечах прекрасную Каролину Кисленьких, размахивавшую бутылкой рома, и горланили на всю палубу: «Йо-хо-хо! Нет дирижабля лучше «Беды»! Нет «сачка» лучше Каролины!! Одной рукой она держится за трос, другой заводит сеть! Мохноногие иглобрюхи убегают от нее! Страшные носолапы трусливо прячут хоботы в болоте! Йо-хо-хо!.». Пушистик недовольно рычал…
В вагон Каролину удалось занести не с первой попытки. Сперва решали, нести головой или ногами вперед. По-хорошему, ногами было бы надежнее, но это вызывало неприятные ассоциации. Поэтому на голову женщине (прическа уже потеряла всякий вид) живо нацепили лётный шлем и потащили дальше. Предосторожность оказалась нелишней: несколько раз Каролинина голова все-таки вступила в соприкосновение с твердыми поверхностями, но шлем ее спас.