— Давай назад! — опять крикнул старлей, и он прав — зачем подставляться? Но стрелял один. Или он вообще один, или остальные где-то рядом.
— Леха!
Шуршание покатилось вниз, и лежа он почувствовал, как вздрогнула земля от тяжелого бега.
— Тщь прапорщик!
Шуршание ниже и дальше, а это крикнул краснорожий. "Мой предок, краснорожий викинг"… но перед глазами гряда, сейчас оттуда обязательно высунется башка — велик соблазн пальнуть в спины бегущим, а он, если увидит ее, вряд ли промахнется. Только бы увидеть.
Бах! Бах! Бах! Снизу заработал автомат — это бегущие, показывая, что и у них есть патроны, прикрывают свои стремительные задницы. Главное, чтоб не попали в задницу ему.
— Сейчас, — опять шепнул Алексей и увидел, заметил, как маленькая точка шевельнулась вдали — вот она, голова! Все исчезло и затихло, а прицел приблизил и тонкими черточками на стекле очертил и исключил ее из жизни — что не позволено автомату, позволено ему.
Выстрел! Сверху одновременно пальнули из автомата — там их двое, было — Алексей засек и второго. Пули пролетели мимо, вслед бегущим, а прицел нашел и очертил и эту, вторую голову. Выстрел!
— Ты слышал?
— Что?
— Два выстрела.
— Ну и что?
— Два выстрела, — повторил Аслан и быстро пошел вверх по склону, напрямую, на ходу доставая рацию. Иса поспешил за ним.
"Мама, я летчика люблю", — в ритм дыханию пропищало где-то, но не в мозгу. Они скатились вниз, быстро и далеко, на полусогнутых — по другому не получится, по другому сломаются ноги. Вверх он шел первым, а вниз бежал последним. Больно дышать — пуля наискось ударила в бронежилет и, кажется, у него сломано ребро. Ерунда, что больно, главное, что можно. Прапор, кореш ротного, остался наверху. Все время доставал его шуточками, вроде: "Рожа красная!", а сам, тормоз, остался там. Хотя он слышал два солидных выстрела из СВД, и в спину больше не стреляли. Тем более, чего он там копается? Нужно делать ноги, пока они есть. А может, они так быстро бежали? За ними не успеть. Невысокий летчик-старлей пялится на листву — они остановились прислушаться и отдышаться.
В коробке двести патронов, а перед ним пятеро. Шестого нет и, наверное, его завалил Мусса, но Расул хорошо слышал — последний выстрел был из СВД. Но об этом потом — пятеро свалились сверху, деревья между пулеметом и ними, а переводчик огня он поставил на самое скорострельное положение. Быстро же они бежали! И где же снайпер?
Удар! И у него вырвало автомат их рук, а стоявшему рядом старлею оторвало голову — он так и упал, сначала голова, а потом он сам. Влупили из ПК, короткими очередями, но без перерыва, а он второй за сегодня раз оказался задницей вперед, на этот раз к ПК. Его фамилия Попов, а прапор издевается и называет его Краснопоповым, а красное у него только лицо, а попа, как и у большинства Архангельска, белая, и не краснеет ни при каких обстоятельствах. Голова старлея лежит рядом, он почти уперся лицом в ее холодный взгляд. Голову не оторвало, даже взгляд сохранился, но пуля попала в каску, обыкновенную солдатскую каску, а не сферу, и пробила ее. Ему, наверное, сломало шею — так сильно дернулась голова, но об этом он уже не расскажет, и не пожалеет, что не остался на броне, а потащил их на верную смерть, или — не дай Аллаху Бог, в плен. Суетливым прыжком, почти не отрываясь от земли, он перескочил через мертвое тело и схватил уже ненужный старлею автомат. Они наложили в штаны еще наверху, и теперь, наверное, привыкнув, в три автомата бьют в страшный ПК. Могло быть и хуже, или еще будет, но в страхе есть уверенность — сегодня он будет жив. Уже в четыре автомата.