Большой автобус мягко и плавно замедлил свой бег, инерция увлекла тело вперед, изогнутые трубы открыли двери, и выходя, Алексею стало немного стыдно за то, что сильные механизмы сработали только для него одного. Ворота пансионата — больше декоративное, чем охранное железо, открыты, а за спиной заурчал двигатель, и серьезные колеса лениво, но быстро утащили автобус прочь. Шаг: сиротская трава горного склона, дрожащая палуба вертолета, мягкий аэродромный комендант, горячее сидение "таблетки", удобство экспресса, лейбы солнцезащитных окуляров — день меняет слайды.
Высокие деревья ловят солнце, тень, а стриженые парапеты из лавра остаются запахом на пальцах. Поворот аллеи — и сытой ящерицей мелькнула "БМВ". Белые стены пансионата, асфальт дорожек, стеклянные двери, лестницы падают к морю вниз, непогнутые перила, темные стекла очков бликуют на солнце, сохраняя тайну взглядов и непрозрачность глаз. Широкая лестница из настоящего, светлого, некладбищенского мрамора повела его по своим ступеням, между стилизованными, штампованными, а не коваными фонарями к дверям из толстого и прохладного стекла — современным, большим и медлительным. Медлительность — хитрая буржуйская система, симпатичная механика, сохраняя внутреннюю прохладу, неспешно закрыла их за вошедшим, и Алексей оказался в холле, на зеленой синтетике ковра. Цвет, вероятно, должен усиливать впечатление лета замерзшему буровику? "ГАЗ" — он прочел это слово у входа, на табличке, сделанной из того же мрамора, что и ступени. Охранник в кресле и в тени из пластмассовых листьев окучил глаза о его форму и напрягся, но скорее мозгом, чем телом, что, видимо, тяжелее вдвойне. А Алексей подошел к полированной стойке.
— Здравствуйте.
— Добрый день.
Бледное, и поэтому наверняка местное создание высунулось из расчесанных завитушек волос и белой блузки, в одно мгновение измерив женскими лекалами Алексея, его пятнашку, несвежесть полос тельняшки, неуместную невальяжность и усталость лица. Учись, охранник!
— Интересно, а кто сейчас отдыхает в санатории по имени Газ? Неужели только газовики и нефтяники?
— А вы хотите у нас остановиться?
Тест на опасность дал отрицательный результат. Опасности нет, и она улыбнулась ему, как странному, но нестрашному прохожему. Молодец! Что она делает здесь, под пронумерованными сотами ключей? Ей нужно в сыщики или в комиссары.
— Может быть, но только до утра. Да и то если вы выдадите мне один секрет.
— Только один?
Кажется, ей хочется поболтать с прохожим, на других не похожим, проговорить стандартные вопросы и услышать, возможно, нестандартные ответы. А что же делает охранник? Вероятно, пытается учинить пытливым взглядом визуальный обыск в зоне возможных геморройных опасностей?