Хоп! Вильнувшая струя схватила мошку за усы и утащила в черную дыру водоворота. Хлоп! Кто-то в Индии получил по башке Ведой. Бултых! Лотос не в счет — капустным кочаном свалилась в ванну Сахасрара (Сахасдала). Эх! Чего только не взбредет в голову во время битвы с геморроем! Муза — твое имя Геморрой. Тык-дык, тук-дук! Это фиолетовый Пегас с намокшим в марганцовке хвостом нырнул вслед за мошкой, в водоворот.
А между тем, между странным движением и геморроем с красотой прошло почти все лето и целый сентябрь. Время — странное движение.
Ожидание, отсчет — они в середине десяти долгих секунд. Ожидание и молчание — о чем говорить? Беззвучно падающие с огромных циферблатов немые и уже ненужные времени секунды. Отсчет не слышен и неизвестно, сколько осталось, но секунд не больше десяти. Осыпаясь сухими листьями, остывающее время падает на дорогу, под невидимые, неслышимые, еще далекие, но быстрые автобусные колеса, и растворяется в постоянстве каменных осыпей, в движении придорожной пыли. А автобус, он сейчас, ну может через два, через три мгновения, блестя стеклами и рыча мотором, вырулит из-за поворота и неумолимым шуршанием шин превратит шумящее будущее в настоящее, а молчание в прошлое. И тогда покажется, что или все или ничего… но с циферблата соскользнула очередная, уже остывающая секунда и медленно полетела вниз, беззвучная, но пока не забытая.
Падающая секунда, страничка из записной книжки вчерашнего дня, и строчка в ней — как он прятался за зубную щетку. Женщин не поймешь — то они обольют себя и всего тебя дезодорантом, то зароются носом в твою вонючую подмышку, и их оттуда не выгнать. А он, жертва заблуждения, таская за собой запах войны и погони, жутко стеснялся нечищеных зубов. На аэродроме удалось стрельнуть одноразовый станок и поплескаться в холодной воде, но где было взять щетку? "Тик-так" для священных рекламных коров, и уже пансионатовский ларек в тысячу мелочей, где на одном прилавке лежат авторучки, шоколадки и презервативы, выручил его.
Легковесная глупость, легче вздоха комара, но он боялся первого поцелуя, и когда в номере предвечернее солнце заглянуло ему в глаза, а ей легло на лицо, а в Египте, вспомнив Ра, скромно пукнул чудом выживший феллах, он бодро спрятался за зубную щетку. Смешно — если он не курит, то это не значит, что нет табака — кого сейчас смутит никотин в дыхании или пивная улыбка? Но рядом она, и он рад, что у него такой комплекс, и неважно, что женщины не слишком сортируют запахи. Приятно — неприятно, вот и весь их диапазон, да и не от запаха это зависит.