Как и в своей политике по отношению к наркотикам, для решения социальных задач правительство использовало уголовное право. Сэр Джон Смит, президент Ассоциации начальников полиции, отмечал, что в результате принятия билля об уголовном судопроизводстве «увеличится роль принудительных мер со стороны полиции, так как правительство объявило уголовным преступлением поступки, которые раньше считались предметом гражданского права или просто делом совести» (The Guardian, октябрь 1994). Отныне вход на территорию чужих владений считался преступлением, и принятие такого решения не могло не повлечь за собой бурю протестов. Организация по защите гражданских прав «Свобода» осудило законопроект как «самое яростное нападение на права человека в Великобритании за последние годы. Он противоречит главным принципам правосудия и, вероятно, усилит дискриминацию и без того маргинальных групп людей, а также станет причиной новых гонений и запугиваний. Вместо того чтобы бороться с преступностью, он пытается избавиться от разногласий и непохожести взглядов».
Законопроект также давал определение и предлагал объявить вне закона (исполняемый в определенных обстоятельствах) музыкальный жанр под названием хаус. В билле было сказано, что «под «музыкой» следует понимать звуки, в которых полностью отсутствует или присутствует в очень незначительной степени непрерывная последовательность одинаковых битов», и тогда в языке британского законодательства впервые появилось слово «рейв». До этого молодежные движения уже вдохновляли правительство на принятие новых законов, но никогда раньше, за все годы послевоенной моральной паники по поводу деятельности тедди-боев, модов, хиппи и панков, правительство не считало молодежную музыку настолько опасной, чтобы ее нужно было запрещать. Правительство Джона Мейджора, в отличие от многих поп-комментаторов, явно не считало танцевально-наркотическую культуру лишенной смысла и аполитичной.
В октябре 1993 года пятьдесят человек, по большей части представители саунд-систем и в особенности Spiral Tribe, собрались в прачечной самообслуживания в Кенсал-Райзе на северо-западе Лондона, чтобы обсудить свой ответ правительству и предпринять попытку создания объединенного фронта. Несмотря на то, что вначале разные саунд-системы относились друг к другу настороженно из-за территориальной вражды, подозрений в корыстных целях и разницы во взглядах, всеобщий страх перед угрозой билля их объединил, и саунд-системы составили план действий и сформировали общую организацию под названием «Партия Наступления». Их первый шаг был традиционным: лоббирование в парламенте вместе с группой конституционных реформ Charter 88. «Это был очень интересный опыт, — вспоминает делегат партии Наступления Мишель Пуль. — Все эти люди с собаками на поводках; металлодетекторы, которые просто сходили с ума, потому что у каждого, кто через них проходил, была куча металлических сережек по всему телу; люди в задней комнате скручивали косяки. Мы классно тогда посмеялись, и в прессе об этом было очень много написано».