Теория Генри, немедленно получившая поддержку большинства, заключалась в том, что люди, танцующие ночи напролет в жарких, битком набитых помещениях, обильно потеющие и никак не восполняющие потерю жидкости, подвергают свой организм опасности обезвоживания и смерти — с ними происходит то же самое, что с людьми, получившими тепловой удар. Строгий дядя в сером костюме, Генри произнес крылатую фразу, которую будет повторять снова и снова в течение нескольких лет подряд: «Принимать экстази — все равно, что играть в русскую рулетку» (The Star, январь 1992). Однако, хотя танцевальный журнал Mixmag и проявил интерес к теории Генри, задавшись в одном из своих номеров вопросом «Кошмар все-таки начался? », клабберы не желали слышать ничего о том, что «экстази = смерть». От этой мысли отмахивались как от антинаркотической пропаганды, она представлялась нереальной, невозможной, очередным жульничеством со стороны истеблишмента, который не видел разницы между героином и МДМА (но зато с распростертыми объятьями приветствовал алкоголь и никотин) и чья аргументация сводилась к одному только «просто скажи нет», не говоря уже о желтой прессе, которая существовала за счет дезинформации и лжи. На экстази вырастет поколение дегенератов — разве не то же самое они говорили про ЛСД в 60-х? Пускай лучше попробуют сами, это их слегка остудит, говорили клабберы. Пускай попробуют, и тогда они поймут, о чем вообще идет речь.
Какую бы цель ни преследовал Джон Генри, он стал первым человеком, давшим четкое объяснение летальным исходам приема экстази. Наконец-то был найден соответствующий медицинский синдром — тепловой удар — и клабберы могли унять свои страхи, поскольку их заверяли, что смертельной опасности можно избежать. Объединив усилия с Советом по отравляющим веществам, агентства по борьбе с наркотиками начали распространять инструкции по снижению риска обезвоживания, содержащие среди прочего совет выпивать «по пинте воды каждый час». Не перегревайся, не перенапрягайся, и все будет отлично — такова была основная идея новых листовок.
Вооружившись первыми точными медицинскими данными относительно использования экстази в Великобритании, агентства активно взялись за сами клубы. Городской совет Лидса ввел новые требования для клубов, в которые входило предоставление посетителям бесплатной воды из-под крана, а в январе 1993 года, при поддержке городского совета Манчестера, агентство Lifeline начало свою кампанию за безопасные танцы. В задачи кампании входила проверка температуры и качества воздуха в клубах, наличие мест для отдыха и кранов с холодной водой, а также предоставление информации об опасности приема наркотиков. Для клаббе-ров, привыкших к помещениям, напоминавшим перенаселенные парники, в которых для утоления жажды не было другой воды, кроме дорогих бутылок в баре, такие требования к клубам представлялись запоздалым триумфом здравого смысла. Теперь, когда клабберы и пришедшие к согласию агентства действовали сообща, им наконец-то удалось добиться обеспечения безопасных условий для приема экстази. А когда эта проблема была решена, внимание переключилось на сам наркотик.