— Ничего. Тебе показалось.
— Разумеется! — возопил Питер. — Мне показалось. Посмотрите на них — ни тени раскаяния! Я урежу вашу заработную плату!
— За что?! — взвилась Ребекка. — Мы рискуем собственной шкурой ради того, чтобы наш родной, несравненный журнал приобрел благодаря нашему скромному участию еще большую популярность, а нам грозятся урезать зарплату!
— Цыц! — Питеру вдруг надоела роль обличителя. — Ну вас. Пойдите вон. Не хочу вас видеть.
— Писать по собственному желанию или ты нас сам уволишь? — поинтересовался Алекс, на что Питер снова зарычал:
— Поговори у меня! Между прочим, — Питер вспомнил, что он все-таки редактор, — вы уже связались с полицией? Статья нужна мне в следующий номер. А он выходит через три дня. Я специально оставил для вас целых четыре полосы.
— Этого не хватит, — сказала Ребекка. — Мы планируем написать целый отчет.
— Значит, решено: продолжение в следующих номерах, — согласился Питер. — А теперь, брысь. Идите работать и поаккуратнее там.
Ребекка и Алекс вышли из кабинета с чувством облегчения.
— Я думала, будет хуже, — призналась Ребекка.
— Я тоже.
— Когда мы поедем с полицией разоблачать шайку?
— Прости, Ребекка, — вдруг остановился Алекс.
— За что? — испугалась та.
— Все уже сделано.
— Как это?
— Я не мог ждать, пока Питер одобрит нашу затею. Брэкхам наверняка принял бы за это время все меры предосторожности, и наше расследование свелось бы к нулю.
— И что ты сделал? — Ребекка напряглась, догадываясь, каков будет его ответ.
— Сразу же, как только добрался до телефона, сообщил обо всем в полицию. Их успели накрыть.
— Выходит, пока я мирно спала, отдыхая от всего пережитого, ты ездил в рейд с полицией? — Ребекка задохнулась от гнева.
— Я же сказал — прости. Мне хотелось, чтобы ты отдохнула.
— Ненавижу тебя! — Ребекка оттолкнула Алекса, который попытался ее обнять. — Предатель!
— Но я же все тебе расскажу!
— Мне хотелось лично во всем поучаствовать!
— Ты уже достаточно во всем поучаствовала.
На глазах у Ребекки выступили слезы. Алекс растерялся:
— Ну-ну, ты же не будешь плакать?
— Буду!
— Прекрати, ты такая храбрая девочка, ни разу не захныкала во время всех наших приключений. Я сам временами с трудом сдерживал слезы. Неужели ты станешь реветь?
— Стану.
Действительно, Ребекка зашмыгала носом. Алекс обнял ее, и, как она ни сопротивлялась, ей не удалось вырваться. Он начал целовать ее в шею, и обида ее отошла куда-то на второй план. Она хитро улыбнулась и прижалась к нему всем телом. Алекс глубоко вздохнул.
— Жаль, что здесь нет отдельной комнаты для влюбленных сотрудников.