и
красном. Лучше привыкнуть к этому сразу, если ты и дальше собираешься оставаться на линии фронта.
— Есть ли у меня выбор?
— Непременно. В жизни всегда должна быть возможность выбора.
— Ты все еще думаешь, что это очень легко?
— Конечно, нет, мой друг. Нет. — В её глубоких и зеленых глазах вспыхнул огонь и тут же погас. Она очень беспокоится об этом. Но она знала, что сказала всё, что думала. Она не должна навязывать свое мнение тому, у кого есть своя голова на плечах. — Всем известно, что воин клана Конши не опозорит своё имя нечестным поступком.
Это успокоило его, но чувство досады осталось, готовое выплеснуться на кого нибудь. Ей было жаль того, кто оказался бы сейчас на пути клинка светового меча Шигара.
— Я должен идти, — сказал он. — Совет должен сегодня закончить обсуждение моей кандидатуры.
— Это судьба всех военных, — грустно усмехнулась она. — Встречи и расставания, — между боями.
— Не забывай салагу, Лэрин.
Они молча стояли продолжительное время друг против друга.
— Не забывай искать и сохранить белый цвет, — сказала она, обнимая его за шею и ненадолго прижимаясь к нему. — Это где–то там. Ты просто должен найти его.
Он кивнул.
Они вышли из мемориала Кенотафия Невинных, и пошли в разные стороны. Она шла, не оглядываясь назад.
— Привет, мама. Жалко, что я так долго не имел возможности связаться с вами. Я был очень занят, но об этом я расскажу вам как нибудь в другой раз. Звоните мне на Корускант, когда захотите.
Уло отключил связь и стал ждать. Он не думал, что это займет много времени. После гибели Дарт Хратиса, провала миссии, и уничтожения компьютерных баз на кораблях флота, он был уверен, что кто–то очень захочет услышать его мнение об этих событиях.
Он уже долго пытался осмыслить всё, что произошло на Себаддоне.
Его комлинк внезапно подал сигнал, предупреждая о вызове. Это произошло впечатляюще быстро. Так быстро, что он очень этому удивился. Обычно кто–то на Панате отмечал его выход на связь с матерью, посылал закодированный запрос по инстанции, пока он не доходил до Наблюдателя–3. Затем тот отдавал приказ на открытие тайного канала связи, и в результате чего на комлинк Уло поступал вызов. Обычно, этот процесс мог занять несколько часов. Иногда десятки минут. Но никогда секунд.
Уло осмотрел свою квартиру. Нет ли в ней жучков. Он хотел провести дополнительный поиск позднее, — вечером — в надежде, что нибудь обнаружить. Сейчас он не успевал ничего сделать.
Голопроектор замигал и включился. Он стоял перед ним со спокойным лицом. Одна из первых заповедей, которую он понял в своей работе — это то, что во время разговора надо тщательно скрывать свои эмоции. На экране, как всегда, возник темный силуэт