– Слушаю вас, – нежно пропел Хансен. Он вытащил из-за манжеты надушенный шелковый платок и помахал перед своим изысканным носом.
Своим полицейским голосом, заставившим Хансена поморщиться, Лепски объяснил цель своего прихода.
По происхождению Эллиот Хансен был англичанином. Много лет назад он служил мажордомом у некоего герцога, но однажды герцог здорово вляпался с каким-то бойскаутом. Вскоре английская полиция пресытилась и собственными деяниями Хансена, ему пришлось уехать из страны, и он с радостью принял пост секретаря самого престижного клуба для игроков в бридж во Флориде, клуба для избранных.
Хансен слушал Лепски, едва веря собственным ушам.
– Но, мой дорогой друг, это в высшей степени немыслимо! Один из нашей обслуги? Нет! Нет! Категорически невозможно!
Лепски ненавидел гомосексуалистов не меньше, чем Хансен ненавидел детективов. Он заерзал в кресле, сдерживая раздражение.
– Мы ищем индейца, – сказал он. – По нашим данным, ему года двадцать три – двадцать пять, густые черные волосы, ходит в темных джинсах и цветастой рубахе. У вас есть индеец, который подходит под это описание?
– Такой молодой? – Хансен поморщился. – Нет… нет… все наши индейцы – народ в возрасте. Работают у нас много лет… да, еще как много… и всю жизнь – в цветастых рубахах. – Он отвел голову назад и засмеялся. Произведенный им звук напомнил Лепски ржание кобылы.
– Угу… но поставьте себя на наше место, – напирал Лепски. – Два члена вашего клуба убиты. Третий решил сыграть в ящик сам: убили его любовницу. У нас, естественно, возникает вопрос: нет ли связи между убийцей и вашим клубом? Нам известно, что убийца – индеец-семинол. Улавливаете? Может, кто-то из вашего персонала взялся за отстрел членов клуба?
Хансен высокомерно улыбнулся, демонстрируя шикарные вставные челюсти.
– Уверяю вас, дорогой друг, вы совершенно не там, абсолютно не там ищете. Наши слуги работают у нас не первый год… Далеко не первый. Они нас обожают. Вы себе этого просто представить не можете. Эти индейцы – народ исключительно преданный, такие душки. Они нас обожают.
– А вдруг кто-то из них заимел на вас зуб? – настойчиво допытывался Лепски. – Может, кто-то считает, что с ним плохо обошлись?
– Плохо обошлись? – Хансен искренне поразился. – К персоналу здесь – наипрекраснейшее отношение. Мы как одна семья – большая и счастливая.
Лепски тяжело задышал через нос.
– Вы никого из персонала не увольняли? Может, кто-то не отвечал вашим требованиям?
Во время всего разговора Хансен поигрывал ручкой с золотым пером. Тут она выскользнула из пальцев и покатилась по столу. Он чуть вздрогнул, будто на секунду дал о себе знать какой-то зубной нерв. От глаз Лепски это не укрылось.