— Мистер Нокс! — снова заорала она. — Дама на третьем этаже просит, чтобы кот Никодим остался у неё в номере до завтра. Она скучает по своим пяти кошкам. Можно я его заберу?
Услышав своё имя, пушистый чёрный котище подошёл и стал тереться о ноги собеседников. Глаза у него горели, как раскаленные угли.
— Разумеется, можно, — отозвался мистер Нокс. — Отнесите его наверх. И не забудьте поставить ему воды в мисочке и кошачий туалет.
«Ага! — смекнул Квиллер. — Значит, Мэгги всё ещё здесь!»
Когда Квиллер с Полли приехали на вечеринку, соседи встретили их радостными возгласами:
— А мы уже боялись, что вы не придёте!.. Дерек написал новую песню!.. Что будете пить-есть?.. Попробуйте паштет из куриной печёнки.
Погод Хор, сыграв бравурный марш на фортепьяно, объявил:
— А сейчас наступил долгожданный момент! Перед вами выступит Дерек Каттлбринк со своей новой песней «Пикакс — гордость наша!».
Раздались восторженные крики: любимец публики, народный артист, с гитарой наперевес появился перед микрофоном. Взяв несколько аккордов, он запел:
Живёт в нашем Пикаксе славный народ.
Здесь каждый бродячего пса подберёт.
Здесь боссы пекутся о нашей зарплате,
Мы знаем: нет лучшего города в штате!
Становимся краше мы из году в год.
Налоги нас не разоряют дотла,
На старого друга не держим мы зла.
Сосед по судам не таскает соседа,
Любой тебе доллар даст в долг до обеда,
И нос не суём мы в чужие дела!
Кто-то предложил сделать эту песню официальным гимном Пикакса, и жители Индейской Деревни дружно загорланили, выражая одобрение. Дерек многозначительно подмигнул Квиллеру, который тут же ушёл, прихватив с собой Полли и бормоча извинения.
Около десяти часов вечера Квиллер начал готовиться к визиту, ставя на поднос напитки и тарелочку с разными сортами сыра, а сиамцы внимательно наблюдали за ним. Внезапно, как по команде, они разом повернули головы к окну.
На боковой дорожке стоял Эндрю Броуди в рабочей робе, которую он обычно надевал, чтобы сгребать граблями листья в саду. В руках он держал волынку, оглушительно выдувая неистовый мотив народного танца.
Когда стихли дикие звуки, от которых ноги сами пускались в пляс, Квиллер крикнул через окно:
— Энди! Что это за безумная песня?
— «Пьяный волынщик».
— Тогда заходи, протрезвеешь.
Он прошёл на кухню вслед за Квиллером, с ходу бросив свой инструмент на диван. Там кошки могли обнюхать это странное животное и решить, живое оно или мертвое.
— Ну, как сходил в больницу?
— Я играл его любимые мелодии, и он казался умиротворенным, когда я уходил.
Напитки были поданы в гостиной, где за рёшеткой в камине уютно потрескивал огонь. Гость оценивающим взглядом изучал обстановку.