— Благодарю вас, — произнёс тот. — Квилл будет главным казначеем, а Арчи — распорядителем королевского погреба.
— Выпьем за это, — сказал хозяин, откупоривая очередную бутылку.
Пока он разливал выпивку, Лайза спросила Квиллера о его планах на отпуск, а Лайл поинтересовался, привёз ли он свой фантастический велосипед.
— Если вы имеете в виду тот, «лежачий»… да, привёз, но я собираюсь ездить на нём только по заброшенным дорогам. Мусвилл ещё не готов переварить столь изощрённую технику.
— А что ты собираешься здесь читать? — спросила Милдред.
— В основном старые издания Марка Твена, которые Эддингтон Смит отыскал на распродажах имущества. Поразительно, какие книгочеи жили когда-то в этой глухомани.
— Тогда не существовало ещё электронных массмедиа, — заметил Лайл. — К тому же в девятнадцатом веке люди очень быстро богатели, и внушительная библиотека придавала семье определённый статус независимо от того, читала она книги или нет — скорее всего, нет. Воображаю, сколько неразрезанных листов вам попадается, Квилл.
— Пожалуй, но только не в книгах Марка Твена, они изрядно зачитаны.
— Он приезжал сюда с лекциями, — проговорила Лайза. — Моя прабабушка пылко им увлекалась, не устояла перед его усами. У меня есть её дневник. Страницы потемнели, чернила выцвели, но масса очаровательных записей.
Квиллер сделал в памяти заметку для своей колонки: дневник прабабушки Лайзы Комптон.
Милдред пригласила всех в дом к столу и, когда они принялись за ореховый суп с жареным перцем, спросила:
— Кто-нибудь видел спектакль Клуба жарех? Возможно, это последнее творение Фрэн Броуди. Говорят, ей предложили хорошую работу в Чикаго. Она провела там полмесяца, работала над отделкой старого отеля.
— Плохо дело! — простонала Лайза. — А нет ли средства её здесь удержать?
— Пусть доктор Преллигейт предложит ей руку и сердце. Они часто встречаются.
— Чтобы удержать Фрэн на ферме, ректора колледжа маловато, — сказал Арчи. — Разве что Квиллер сделает ей предложение…
— Арчи, дорогой, налей, пожалуйста, вина, — прервала его Милдред. — А я принесу отбивные.
С поджаренными на медленном огне свиными отбивными были поданы дважды пропечённый картофель, суфле из брокколи и пино нуар. Лайл Комптон произнёс тост:
— В четверг День независимости! Выпьем за гениальную женщину, которая одна, без чьей-либо помощи, вытащила парад Четвёртого июля из терний и вознесла его к звездам!
— Ура! — громко закричали все остальные.
Милдред залилась краской.
— Лайл, я не знала, что вы можете быть таким поэтичным!
— Ответное слово!
— Так вот, наши парады становились сплошь коммерческими и политическими. Последней каплей стали бесплатные сласти для детей и гремящая из рупоров рок-музыка, — и при этом ни одного американского флага! Кто-то ведь должен был топнуть ногой, просто у меня нога оказалась большая!