А в это время Квиллер, весь в холодной испарине в ожидании начала представления, сидел в глубине сцены в бальном зале. Огромный, заново декорированный зал украшали гобелены в стиле ар-деко и старинной работы светильники. Более сотни стульев окружали помост, на котором восседали сейчас оркестранты, успевшие уже сыграть вальс и джигу. На сцене стояли простой деревянный стол и кресло для диктора; на столе — телефон и рамочный микрофон, и тот и другой допотопного вида. У края сцены находился ещё один стол — для «студийного техника». Под помостом можно было рассмотреть змеящиеся провода, шедшие от динамиков и штативов с осветительными лампами к микшерскому пульту.
— Тебе не кажется, что эти провода создают впечатление беспорядка? — спросил Квиллер Хикси.
— Они создают впечатление высокотехнологичной системы, — ответила она.
— Что ж, тогда усилим это впечатление и добавим ещё проводов. — Он размотал удлинитель и пристроил его провод желтого цвета к куче проводов под помостом.
— Отлично! — воскликнула Хикси. — Это действительно впечатляет. Je ne sais quoi![6]
Зрительный зал постепенно заполнялся людьми, одетыми, все как один, в свитера. В зимнее время свитер являлся в Пикаксе повседневной одеждой, иные одежды надевались лишь на свадьбы или на похороны. Когда все расселись, свет в зале погас и зазвучала веселая мелодия «Танца Анитры», которая тотчас прервалась, когда через дверь, расположенную на заднем плане, на сцену ворвался диктор и произнес свои первые зловещие слова: «Мы прерываем передачу для того, чтобы сообщить вам сводку…»
Спустя сорок пять минут он прочитал последнее сообщение: «Никто и никогда не забудет того, что происходило здесь семнадцатого октября тысяча восемьсот шестьдесят девятого года».
Это было сверхиронией, ибо лишь несколько человек в округе когда-то что-то слышали об этом грандиозном пожаре.
Музыка, возвещающая конец представления, зазвучала из динамиков, и зрители разразились неистовыми аплодисментами; мэр Пикакса встал со стула со словами:
— Мы в неоплатном долгу перед этими талантливыми ребятами из Центра, которые сумели рассказать и показать нам эту незабываемую главу нашей истории.
Участники представления кланялись зрителям со сцены. Лицо Хикси озарялось обычной жизнерадостной улыбкой, лицо Квиллера имело привычное всем скорбное выражение. Когда последние зрители покинули зал, они упаковали реквизит и аппаратуру в чемоданы.
— Мы выполнили то, что наметили! — сказала Хикси с воодушевлением. — И всё получилось просто здорово!
— Да, всё прошло нормально, — скромно поддержал её Квиллер. — Хикси, ты всё отлично сделала. Поздравляю!