Пройдя осмотр, он выложил сиамцам на тарелку жареную говядину и костистого голавля, принесенных из ресторана Дели Тудл, поставил её у кухонного стола и включил радио, намереваясь услышать прогноз погоды, но вместо него услышал объявление совершенно иного содержания:
«Завтра вечером, в канун Дня Всех Святых, на улицах Пикакса могут появиться ряженые. В соответствии с решением городского муниципалитета хождение по домам разрешается в течение полутора часов, от шести до семи тридцати. Маленькие дети без сопровождения взрослых появляться не должны. А дети постарше не должны ходить поодиночке, только группами не менее двух человек. В целях безопасности рекомендуется выполнять следующие указания: ходить только по тротуарам; не выбегать на проезжую часть улиц; не заходить в дома, куда вас будут приглашать; не одевать долгополые одежды, чтобы не запутаться в них и не упасть; не есть предложенных угощений, пока их не проверили родители или другие ответственные лица. Булочки и пирожные должны быть только в упаковке. Счастливого Хеллоуина!»
Квиллер повернулся к кошкам, которые умывались после трапезы:
— Вы слышали? Думаю, мы более приятно проведём время, если останемся дома и займёмся какими-нибудь домашними делами.
В субботу вечером, прослушав обращение к горожанам в третий раз, он отправился на Тудл-базар и купил бушель яблок. Вернувшись домой, он услышал телефонный звонок и в подтверждение этого увидел, как Коко мечется взад-вперёд, вспрыгивая при этом на стол.
— Всё, всё! — успокоил его Квиллер. — Я слышу и знаю, в чём дело.
Из трубки послышался голос Джуниора:
— Где ты ходишь в такую рань? Или ты не ночевал дома? Я тебе звоню уже в четвертый раз.
— Я выходил купить яблок для ряженых.
— Яблок?! Ты часом не спятил? Они швырнут яблоки тебе в лицо. Да ещё побьют стекла!
— Ну, это мы ещё посмотрим, — мрачно ответил Квиллер. — Какое у тебя ко мне дело? Ты уже на работе?
— Нет, пойду попозже, а сейчас хочу предложить тебе небольшую поездку. Как ты на это смотришь?
— А куда?
— На кладбище Хилтоп. Там вчера похоронили бабушку. Тихо, без шума и помпы.
— Почему так?
— В своём последнем завещании, которое хранится в конторе Вилмота, она изъявила желание не устраивать ей пышных похорон и обойтись без плача и стенаний, без цветов и волынок.
— Её последнее пожелание — прямо-таки удар, нацеленный в самое сердце Энди Броуди, — сказал Квиллер.
Для шефа полиции не было большего удовольствия, чем поиграть на волынке во время свадебных и погребальных церемоний.
— Это бабушкина месть полиции за бесчисленные штрафные талоны, которые, впрочем, она никогда не оплачивала.