– Почему? – заклинило Анну.
– Что «почему»? – вытаращилась Люська. Ей казалось, она объяснила все предельно понятно.
– А почему? Откуда ты знаешь-то? – моргала Анна.
Она просто не могла поверить, что такая важнейшая новость до сих пор как-то проходила мимо ее ушей. А ведь девочке-то… Ксюшеньке, уже ведь годика четыре будет. Это ж надо столько лет тайну хранить! Она б не умолчала. Точно.
– Я ж соседка, – дернула плечиком Люська. – Ну и, разумеется, в курсе многих дел… Меня это, не скрою, немного гнетет – столько носить в своей голове… К примеру, вот у Периловых, на первом этаже, так там у Вальки любовник есть. И ведь я ее мужу столько раз говорила – снимите, мол, рога! Вы уже в лифт не влезаете! А он мне: «Я на первом этаже, поэтому лифтом не пользуюсь! И не намекайте мне тут! А то еще попросите, чтобы я платил за ваши лифты!» Ну и как? Я ему про рога, а он мне про деньги!
Анна два раза моргнула и потом снова повторила:
– Почему?
У Люськи даже пот на лбу выступил:
– Я не понимаю тебя, Анна. Ты издеваешься надо мной так, что ли? Что ты заладила свое «почему?», ведь сил же никаких уже нет! Что тебе еще не ясно-то? Я ж говорю – к Периловой Вальке ходит любовник! Я сама видела, как муж на работу идет, а к Вальке мужичок такой… Прыщавенький весь, худысенький…
– А почему Сенька-то не женится? – спросила Анна.
– Да хрен его знает… Прости Господи! Говорю же, не хочет он! Зачем ему жениться, когда ему и так хорошо! А чего ему? Никаких тебе хлопот, никаких забот, куда хочет – туда идет, ни скандалов тебе, ни ругани, девчонок пруд пруди, сам себе хозяин, с работы приходит и на диван… Живет как паразит!
– Надо его женить, – вздохнула Анна. – И прямо на этой Соне. Очень уж мне Ксюша понравилась… Такая славная девочка… Племяшкой была бы… А давайте все как насядем! И прямо в приказном порядке! Женись, мол, негодяй! А то… мы из тебя мигом душу-то вытрясем! А?
– А он тебя – вечерней лошадью домой, – фыркнула Янка. – Тут не так надо. Нужно, чтобы он сам в эту Соню влюбился.
Глаза у Анны вспыхнули:
– Точно! Будем хвалить ее напропалую! Мол, и такая она, и разэдакая! Даже можно сделать, чтобы за ней… Да хоть Петро твой приударил! Вы ж соседи!
Люське совсем не понравилась такая идея:
– Чего это мой Петро? Он и за мной-то не больно… ударяет! Все приходится брать в свои руки, а чего это он за Сонькой? Нет уж, давай пусть лучше твой Шурка, вам все равно уезжать скоро.
– Нет, мой Шурка не пойдет, он меня любит сильно, – горько вздохнула Анна. – На других даже и смотреть не может.
Люська даже задохнулась от негодования: