У Валентины внутри все похолодело. Она глубоко вдохнула, выдохнула, прищурила глаза и только тогда отважилась войти в мастерскую.
Лучше б она не заходила! Лучше бы сидела дома, смотрела сериалы и вытирала лужи за Люком!
На старом, поломанном стуле стоял уже почти готовый портрет, над ним в поте лица, с сияющими глазами, трудился Мефодий, а напротив него, на старой кушетке, вальяжно восседала… Павлина Марковна собственной персоной!
– Эт-то что такое, я вас спрашиваю? – задохнулась от негодования Валентина. – Это что за посиделки здесь устроили?!
– Валя, не мешай, – отмахнулся супруг. – Осталось немножко… Павлина Марковна, что вы вся скукожились? Свободнее плечи расправьте…
– Я ей сейчас расправлю! – подскочила к подруге Валентина. – Ты чего здесь забыла?! А ну, давай отсюда! Топай к своим носкам!
Павлина Марковна сориентировалась быстро:
– А чего это ты себе позволяешь? Мефодий Сидорович, чего это она себе позволяет? Я, промежду прочим, такой же клиент, как и все остальные! И деньги принесла! Вот!
И она разжала кулак, показав купюры.
Валентина не поленилась, проверила.
– А чего это так мало? – посчитав деньги, удивилась Валентина. – Я ж говорила, это тебе не фотография – щелкнул и получи! Это титанический труд! А тут какие-то копейки!
– Это не копейки, – прищурилась Павлина. – Это мы с Мефодием Сидоровичем договорились на эту сумму, ясно?
– Не ясно! – наступала Валентина. – По поводу денег нужно со мной договариваться! Художник не может еще и о деньгах всяких там думать! У него голова другим занята! Вот его и переклинило! Это ж надо, такая мелочь! Собакам на еду не хватит! Или доплачивай, или… никакого тебе портрета!
– Но, Валя! – не выдержал уже и Мефодий. – Работа почти закончена, и потом… мне же не трудно. А Павлина Марковна… Если уж ей так хочется иметь работу моей кисти… В общем, Павлина Марковна, завтра Валя принесет вам работу. Расчет можно сейчас.
Павлина передала деньги прямо в руки Мефодию и только что язык Валентине не показала. После этого дама степенно вышла из гаража.
Валентина сидела ужасно обиженная. Мефодий хоть и понимал, что доля его вины имеется, однако ж с завоеванного пьедестала слезать не собирался. Поэтому постарался заявить как можно решительнее:
– И впредь, Валентина, я попрошу в мой творческий процесс не вклиниваться! Это… это нарушает мне психику. Я же не смогу писать!
– Да? А не сможешь писать, тогда опять слесарем пойдешь устраиваться! – рыкнула супруга. – В творческий процесс! Да я в него и не вклиниваюсь! Я тут исключительно на правах твоего директора!