– Это я была молоденькая? Да меня тогда еще и совсем не было! – возмущалась Павлина. – Я тогда!..
– Ой, да ты, мне кажется, еще Рафаэлю всю кровь выпила! – фыркнула Валентина и махнула рукой. – Принесу я тебе твой портрет, если уж ты так хочешь. Муж мой, между прочим, всю твою сущность отразил!
И бросила трубку. Она просто трепетала от негодования. Это ж надо, а? Главное, Мефодий старался, столько времени на нее убил, краской этой дышал, а она – «маляр доморощенный»! Ну хорошо же! Ты получишь свою картину!
На рынок Валентина сегодня пришла без банок. Она справедливо рассудила, что Павлина в гневе не пощадит никого, тем более консервированные огурцы, поэтому…
– Ой, девочки. Гляньте! Наша королевишна нарисовалась! – еще издалека послышался знакомый голос. – Ейный мужик меня на картину нарисовал, так она от зависти чуть все краски у него не слопала! Поди-ка и картину не принесла, скажет сейчас, что Мефодий не дорисовал.
Валентина только злорадно усмехалась.
– Валь, а ты чего без товара? – спросила Михална.
– Да я ненадолго, – кокетливо поправила шапочку Валентина. – У мужа сейчас столько заказов, не успеваю деньги собирать. Куда ж мне еще и на рынок?
– Ты сразу говори – портрет мой принесла? – наседала Павлина.
– Из-за него и пришла, – объяснила Валентина. – Сейчас покажу… Вы, девочки, встаньте подальше. Картины, которые маслом пишутся, лучше смотреть на расстоянии.
Девочки послушно отошли.
– Павлина! А тебе особое приглашение нужно? Отойди, говорю!
Павлина, хоть и нехотя, но отошла на пару шагов.
И Валентина развернула полотно.
Повисла пауза, потом, не сдержавшись, фыркнула Наталья, за ней Михална, а потом не выдержала и сама Павлина:
– Это кто надо мной так поглумился?! Кто?! Валька, тварь такая! Это ты мне тут усов нарисовала?! Ты роги начеркала?! Ты из меня ведьму сделала?!
И она кинулась на обидчицу.
Валентина уже была готова – ловко отпрыгнув, она понеслась мимо прилавков. Года у Павлины были солидные, угнаться за прыткой Валентиной она не могла, и тогда в ход пошел подручный материал. Вернее сказать, подножный. В жену художника полетели куски снега, чья-то брошенная картошка и даже палки.
– Ну погоди, – выдохлась Павлина. – Я… Я сейчас твоему дундуку позвоню, я ему нажалуюсь! А потом еще и в суд подам! Деньги взяли, да еще меня же за мои денюшки и опозорили!
– Так чего с маляра возьмешь? Вот и получай теперь такую картину. Бери, мне не надо, – развела руками Валентина. – А денюжки твои – вот! Забирай! Купи на них валидол, на большее все равно не хватит.
И Валентина выложила на ящик Павлины весь гонорар и портрет.